Свободная - [103]

– Сначала подойди ко мне, – настаивает Азазель.

– Может, мы будем делать это одновременно?

Он улыбается:

– Хорошо. Иди ко мне.

Я делаю шаг к Азазелю, а Люси вместе с Такером шагает к сияющему Кристиану.

«Не дай ему прикоснуться к тебе, – мысленно шепчет мне Анджела. – Он отравит тебя».

А вот этого будет трудно избежать. Азазель протягивает мне руки, словно приветствует любимое дитя, вернувшееся домой. И, так как у меня не остается иного выбора, я позволяю ему прикоснуться ко мне. Несколько секунд он просто удерживает меня за плечи, а затем притягивает в свои объятия. Анджела права – мой разум тут же заполняют горестные мысли. Я тут же вспоминаю все свои неудачи, каждый неверный шаг, который я когда-либо совершила.

Я была эгоисткой. Настоящей эгоисткой. Избалованной девчонкой, которая не считалась с другими людьми. Я была неблагодарной, непослушной дочерью. Плохой сестрой. Ужасным другом.

Слабачкой. Трусихой. Неудачницей.

Азазель что-то бормочет себе под нос, и через мгновение за его спиной распахиваются крылья. Иссиня-черные крылья, которыми он укрывает меня. Мир погружается во тьму и холод. Кажется, еще мгновение, и мы вновь окажемся в аду. Но в этот раз мне никто не поможет справиться со скорбью. И она поглотит меня целиком.

Я поворачиваю голову, чтобы в последний раз взглянуть на Такера поверх блестящих черных перьев Азазеля.

Я солгала ему. Я разбила ему сердце. Я обращалась с ним как с ребенком. Я предала его. Причинила ему боль.

– Да, – поглаживая меня по волосам, шепчет Азазель мне в самое ухо, и его голос напоминает змеиное шипение. – Да.

«Но это не все, – раздается у меня в голове тонкий, тихий, но отчетливый голос. Мой собственный голос. – Ты стремилась защитить его. Ты пожертвовала собой и своей душой, чтобы он мог жить дальше. Ты поставила его благополучие превыше своего. Ты любишь его».

Я люблю его. Я прячу это чувство в такой дальний уголок души, где ничто не сможет его коснуться. Я сохраню его. Придам ему форму того, что смогу использовать для своей защиты, когда меня заберут в ад.

Азазель сдавленно хрипит. Я отталкиваю его, но меня продолжают удерживать его крылья, пока я пытаюсь разглядеть хоть что-нибудь, кроме тьмы. Его рот открыт, будто он задыхается, словно ему не хватает воздуха, а из глубины горла вырывается протяжный стон.

– Отец? – неуверенно зовет Люси.

Он пошатывается, утягивая меня за собой. Но тут его крылья распахиваются, и я вижу свой меч Света, пронзающий его грудь.

Его сердце.

Лезвие начинает светиться, когда я вновь хватаюсь за рукоять. Плоть вокруг раны шипит, нагреваясь и плавясь, как в тот день в лесу, когда я оторвала ухо Семъйязы, призвав венец. Но эта рана смертоносная. Азазель то открывает, то закрывает рот, но не произносит ни слова. Свет от моего меча вливается в него. Он смотрит на меня так, словно не узнает, а затем хватает меня за плечи. Но он стал таким слабым, а я так сильна. Невероятно сильна.

Поэтому я вонзаю меч глубже.

С его губ срывается крик. Крик, наполненный такой агонией, что сотрясает стены амбара, и все, кроме меня, затыкают уши. Лампочка над нашими головами лопается, осыпаясь дождем из стекол. Из тела Азазеля струится дым, когда он прижимается ко мне, но я вырываюсь из его рук, а затем, стиснув зубы и уперевшись в его ключицу, вытаскиваю свой сияющий меч из его плоти. И отступаю на шаг назад. Но как только он падает на колени, повинуюсь внезапному порыву и, взмахнув мечом, отрубаю одно из его черных, огромных крыльев. И оно моментально превращается в прах, оставляя после себя лишь пару перьев.

Но Азазель, кажется, даже не чувствует этого, прижимая руку к ране. Через мгновение он вскидывает обе руки к небу в безмолвной мольбе.

– Прости меня, – хрипит он, и его бездыханное тело валится на грязный пол.

А затем он исчезает.

В амбаре повисает тишина. Несколько мгновений я просто стою, склонив голову и пытаясь осознать случившееся. Волосы закрывают мое лицо, а сияние от меча струится вверх по руке, вырисовывая вокруг локтя яркие завитки. Но потом я перевожу взгляд на Люси. Она продолжает удерживать Такера, а ее лицо исказилось от ужаса и тревоги.

– Отпусти его, – говорю я.

Но она притягивает Такера еще ближе. Клинок Скорби вновь появляется в ее руке. Лезвие мерцает, но и этого хватит, чтобы причинить ему боль.

– Отойди, – направив клинок на меня, приказывает Люси.

Ее темные глаза сверкают от паники, ведь она осталась в меньшинстве. Ее злобный папочка исчез и больше не сможет потакать ее капризам. Но она все еще опасна. И с легкостью может убить Такера.

Она жаждет этого.

– Отпусти его, – более твердо повторяю я.

– Люси, – делая шаг вперед, тихо зовет ее Джеффри.

Кристиан гасит сияние, и амбар погружается в темноту. Я даже не знаю, какой сейчас час, что за окном – день или ночь, восход или закат. Поскольку время в аду течет по-другому, трудно сказать, сколько мы там пробыли.

– Нет, – не сводя с меня пристального взгляда, говорит Люси. А затем смахивает слезы тыльной стороной рукава. – Ты. Ты отняла у меня все.

– Люси, – вновь зовет ее Джеффри. – Опусти клинок.

– Нет! – кричит она. – Назад!

Я угрожающе поднимаю меч, и она вскрикивает. За ее спиной появляются черные крылья. На них тоже есть крапинки, как у Кристиана, только белые. Она хватает Такера за руку и полы куртки, а затем с легкостью поднимает над землей. За пару взмахов Люси оказывается у окна на сеновале и, разбив его, устремляется к небу. Второй раз за пару минут я оказываюсь под дождем из стекла, и приходится отвернуться, чтобы не пораниться. А когда я вновь поднимаю голову, их уже нигде нет.