Свободен! - [74]
Она заглянула мне в глаза, как это иногда делают пьяные, а потом принялась гладить мою руку.
Затем ударила ее.
Это должно было выглядеть как шутка, но на самом деле таило в себе угрозу.
– Вообще-то не тебе говорить об этом, – заявила она. – Именно ты бросил мать в тюрьме, в то время как мы отправились на фиесту. Именно ты копался в моих вещах.
– Ты знала об этом, да?
– Ты не менее безумен, чем я, – заверила она. – Тоже скрытный и с такой же неустойчивой психикой. Разве это означает, что нам запрещено вступать в отношения? И потом – никто не рассчитывал, что они продлятся так долго.
– Что? – удивился я.
– Нам с Алексом удалось тебя обобрать. Вытянуть несколько десятков тысяч и скомпрометировать перед полицией, на случай если ты надумаешь им жаловаться. Но потом на нашем пути встала Олая.
– Что? – снова спросил я.
– Она разгадала то, что задумали мы с Алексом. Ведь она читала наши послания. Она бы все испортила. В то утро она собиралась все тебе рассказать.
Наступила жуткая тишина.
– Ладно, предположим, вы с Алексом придумали это вместе, хотя, к твоему сведению, я считаю, что ты шутишь. Вы добыли сорок тысяч в первые несколько месяцев. Почему же ты тогда не сбежала? Не было смысла дальше тянуть резину. Разве ты что-то выгадала?
– Ты абсолютно прав, – согласилась Габриэль. – Первоначальный план заключался в том, что мы сбежим, как только получим деньги. Раньше мы всегда так поступали. Но мне не повезло – я забеременела. Мне совсем не нужен был проклятый ребенок. Поэтому пришлось ждать, пока я рожу, а потом возникла идея оставить ребенка тебе. Отсюда и похищения.
Я был потрясен.
– А почему два похищения, а не одно?
– При первом похищении ты не должен был звонить в полицию. Но ты тогда не заметил оставленное письмо и сообщил полицейским. Поэтому пришлось все повторить.
– Я тебе не верю.
– Но когда настало время действовать, я не смогла смириться с тем, что оставлю Эми. Оказалось, у меня развит материнский инстинкт. Алекс не хотел детей. Поэтому мы с ним поругались, когда ехали в фургоне, и я вернулась.
Какое-то время мы молчали.
– Почему ты теперь все мне рассказываешь?
Габриэль невероятно долго смотрела на меня.
– Потому что я пошутила, – сказала она наконец. – Боже, Сал, это шутка. Я все выдумала. Ничего не было! У тебя нет чувства юмора?
– Нет, – ответил я. – Разве и так не ясно?
Она подлила еще вина.
– Ты только подумай. Если бы я хотела оставить тебя с Эми, я бы просто ушла – и все, верно?
– Ты уверена?
– Конечно, милый. И кстати, именно я хотела позвонить в полицию, когда Эми украли в первый раз. – Она наклонилась и поцеловала меня. – Доволен? Прости, что дразнила тебя. Но почему твою кровь обнаружили рядом с Олаей?
– Полиция пришла к выводу, что рубашку подбросили, – сообщил я. – На теле Олаи была только кровь Алекса. Его смогли арестовать, после того как его опознала сотрудница банка, а когда он попал за решетку, у него взяли анализ крови. Потом ты дала показания.
– Мои чудесные показания, – промурлыкала Габи.
– На первых двух допросах в полиции он утверждал, что ты собиралась бежать с ним, но когда сравнили анализ крови, поверили твоим показаниям.
Габриэль погрозила мне пальцем:
– Я должна на тебя очень сердиться. Я ничего плохого не делала. Ни разу. Я тебя любила, со мной было весело, я много работала, прекрасно относилась к твоей матери, даже украсила твой дом. А чем отплатил мне ты? Ты напустил газу и взорвал дом, а до этого целый год меня подозревал. Был готов отказаться от лучших в твоей жизни отношений и поверить словам Алекса.
– Ты права, – согласился я.
– А что будет с домом? – спросила она.
– К счастью, на работе я отвечаю за всю недвижимость. Я написал докладную, что произошел взрыв в результате утечки газа. Не стал вдаваться в подробности. А дом не сильно пострадал.
– Замечательно, – усмехнулась она.
– Почему восемь?
– Что?
– Почему восемь писем?
– Оказалось, что, когда мы с Алексом были вместе, я написала ему восемь писем.
– И что?
– Восемь любовных писем, – продолжала она. – Черт, это у него были навязчивые идеи, а не у меня. Если он утверждает, что было восемь писем, вероятно, он прав. И никто не собирался взрывать твой суперпровод, верно?
– Верно. Но я лучше проверю.
Я выглянул в окно, надеясь, что не увижу облако от взрыва над местом, где располагался наш завод.
– Никто из полицейских не пострадал, когда взорвался газ? – уточнила она.
– Нет.
– Значит, у нашей с тобой истории будет счастливый конец?
– Похоже на то.
Она снова меня поцеловала.
– Давай на будущее заключим сделку: я притворюсь как можно более нормальной, а ты постараешься быть солидным и знающим, – предложила она.
– Давай. Или… мы будем вести себя естественно – безумно и непонятно – и будем попадать из одной неприятности в другую.
– Так было бы проще, – вздохнула она.
– Ты сумасшедшая.
– Верно.
– Знаешь, меня мучает одна загадка, – произнес я.
– М-м?
– В третьем письме говорилось, вероятно, о том, что Эми у меня заберут.
– Это не факт, – возразила она. – Но продолжай.
– Я прочел письмо не сразу, как его прислали. Мне его показал поверенный.
– И что?
– Значит, тот, кто написал письмо, узнал о твоей беременности раньше, чем я.
Билл и Эвелин Харрисон ведут отвратительно правильный образ жизни. Но в один прекрасный день супруги становятся жертвами своих собственных гормонов, которым вздумалось поразвлечься…"…Пока Тестостерон усиленно работал над лысиной Билла, Эстрогена и Прогестерона никак не могли нарадоваться своему могуществу:– Мы приятные…– …но злорадные.– Постоянные…– …но непредсказуемые.– Мы можем заставить Эвелин корчиться все утро в судорогах…– …или взять отпуск на недельку, и пусть тогда хозяйка гадает, отчего у нее задержка.– Мы – парадокс!".
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.