Она заглянула мне в глаза, как это иногда делают пьяные, а потом принялась гладить мою руку.
Затем ударила ее.
Это должно было выглядеть как шутка, но на самом деле таило в себе угрозу.
– Вообще-то не тебе говорить об этом, – заявила она. – Именно ты бросил мать в тюрьме, в то время как мы отправились на фиесту. Именно ты копался в моих вещах.
– Ты знала об этом, да?
– Ты не менее безумен, чем я, – заверила она. – Тоже скрытный и с такой же неустойчивой психикой. Разве это означает, что нам запрещено вступать в отношения? И потом – никто не рассчитывал, что они продлятся так долго.
– Что? – удивился я.
– Нам с Алексом удалось тебя обобрать. Вытянуть несколько десятков тысяч и скомпрометировать перед полицией, на случай если ты надумаешь им жаловаться. Но потом на нашем пути встала Олая.
– Что? – снова спросил я.
– Она разгадала то, что задумали мы с Алексом. Ведь она читала наши послания. Она бы все испортила. В то утро она собиралась все тебе рассказать.
Наступила жуткая тишина.
– Ладно, предположим, вы с Алексом придумали это вместе, хотя, к твоему сведению, я считаю, что ты шутишь. Вы добыли сорок тысяч в первые несколько месяцев. Почему же ты тогда не сбежала? Не было смысла дальше тянуть резину. Разве ты что-то выгадала?
– Ты абсолютно прав, – согласилась Габриэль. – Первоначальный план заключался в том, что мы сбежим, как только получим деньги. Раньше мы всегда так поступали. Но мне не повезло – я забеременела. Мне совсем не нужен был проклятый ребенок. Поэтому пришлось ждать, пока я рожу, а потом возникла идея оставить ребенка тебе. Отсюда и похищения.
Я был потрясен.
– А почему два похищения, а не одно?
– При первом похищении ты не должен был звонить в полицию. Но ты тогда не заметил оставленное письмо и сообщил полицейским. Поэтому пришлось все повторить.
– Я тебе не верю.
– Но когда настало время действовать, я не смогла смириться с тем, что оставлю Эми. Оказалось, у меня развит материнский инстинкт. Алекс не хотел детей. Поэтому мы с ним поругались, когда ехали в фургоне, и я вернулась.
Какое-то время мы молчали.
– Почему ты теперь все мне рассказываешь?
Габриэль невероятно долго смотрела на меня.
– Потому что я пошутила, – сказала она наконец. – Боже, Сал, это шутка. Я все выдумала. Ничего не было! У тебя нет чувства юмора?
– Нет, – ответил я. – Разве и так не ясно?
Она подлила еще вина.
– Ты только подумай. Если бы я хотела оставить тебя с Эми, я бы просто ушла – и все, верно?
– Ты уверена?
– Конечно, милый. И кстати, именно я хотела позвонить в полицию, когда Эми украли в первый раз. – Она наклонилась и поцеловала меня. – Доволен? Прости, что дразнила тебя. Но почему твою кровь обнаружили рядом с Олаей?
– Полиция пришла к выводу, что рубашку подбросили, – сообщил я. – На теле Олаи была только кровь Алекса. Его смогли арестовать, после того как его опознала сотрудница банка, а когда он попал за решетку, у него взяли анализ крови. Потом ты дала показания.
– Мои чудесные показания, – промурлыкала Габи.
– На первых двух допросах в полиции он утверждал, что ты собиралась бежать с ним, но когда сравнили анализ крови, поверили твоим показаниям.
Габриэль погрозила мне пальцем:
– Я должна на тебя очень сердиться. Я ничего плохого не делала. Ни разу. Я тебя любила, со мной было весело, я много работала, прекрасно относилась к твоей матери, даже украсила твой дом. А чем отплатил мне ты? Ты напустил газу и взорвал дом, а до этого целый год меня подозревал. Был готов отказаться от лучших в твоей жизни отношений и поверить словам Алекса.
– Ты права, – согласился я.
– А что будет с домом? – спросила она.
– К счастью, на работе я отвечаю за всю недвижимость. Я написал докладную, что произошел взрыв в результате утечки газа. Не стал вдаваться в подробности. А дом не сильно пострадал.
– Замечательно, – усмехнулась она.
– Почему восемь?
– Что?
– Почему восемь писем?
– Оказалось, что, когда мы с Алексом были вместе, я написала ему восемь писем.
– И что?
– Восемь любовных писем, – продолжала она. – Черт, это у него были навязчивые идеи, а не у меня. Если он утверждает, что было восемь писем, вероятно, он прав. И никто не собирался взрывать твой суперпровод, верно?
– Верно. Но я лучше проверю.
Я выглянул в окно, надеясь, что не увижу облако от взрыва над местом, где располагался наш завод.
– Никто из полицейских не пострадал, когда взорвался газ? – уточнила она.
– Нет.
– Значит, у нашей с тобой истории будет счастливый конец?
– Похоже на то.
Она снова меня поцеловала.
– Давай на будущее заключим сделку: я притворюсь как можно более нормальной, а ты постараешься быть солидным и знающим, – предложила она.
– Давай. Или… мы будем вести себя естественно – безумно и непонятно – и будем попадать из одной неприятности в другую.
– Так было бы проще, – вздохнула она.
– Ты сумасшедшая.
– Верно.
– Знаешь, меня мучает одна загадка, – произнес я.
– М-м?
– В третьем письме говорилось, вероятно, о том, что Эми у меня заберут.
– Это не факт, – возразила она. – Но продолжай.
– Я прочел письмо не сразу, как его прислали. Мне его показал поверенный.
– И что?
– Значит, тот, кто написал письмо, узнал о твоей беременности раньше, чем я.
