Свобода в изгнании. Автобиография Его Святейшества Далай Ламы Тибета - [14]

Одной из положительных сторон Поталы было то, что в ней находилось множество кладовых. Для маленького мальчика они казались куда интереснее, чем те комнаты, где хранилось серебро, золото или бесценные религиозные реликвии, интереснее даже огромных инкрустированных драгоценными камнями гробниц всех моих предшественников в склепах внизу. Мне гораздо больше нравились оружейные склады с их коллекцией старинных мечей, кремневых ружей и доспехов. Но даже это было ничто по сравнению с невообразимыми сокровищами комнат, где хранилось имущество моих предшественников. Там я нашел старое духовое ружье с комплектом мишеней и патронов и телескоп, который уже упоминал, не считая залежей иллюстрированных книг на английском языке о первой мировой войне. Они заворожили меня, из них я брал образцы для своих моделей, танков и самолетов. Когда я стал постарше, кое-что из этих книг перевели для меня на тибетский.

Еще я нашел две пары европейской обуви. Хотя мои ноги были намного меньше, я взял их носить, набив в носки кусочки ткани, так что они стали более или менее пригодны.

Меня приводил в трепет тот звук, который они производили своими тяжелыми каблуками со стальными набойками.

В детстве одним из моих любимых занятий было разобрать какую-нибудь вещь, а потом пытался собрать ее заново. Я хорошо набил в этом руку. Но вначале у меня не всегда получалось. Одним из предметов, которые я нашел среди имущества моего предшественника, была старинная музыкальная шкатулка, подаренная ему русским царем, с которым он находился в дружеских отношениях. Она не работала, и я решил ее починить. Я обнаружил, что главная пружина перекручена и зажата. Когда я ткнул в нее отверткой, механизм освободился, и пружина стала безудержно раскручиваться, извергая из себя тонкие пластинки металла, которые производили музыку. Я никогда не забуду той дьявольской симфонии, с которой эти пластинки разлетались по всей комнате. Вспоминая этот случай, я понимаю, что только чудом не лишился глаза. Возясь с механизмом, я держал его у самого лица. Потом меня могли бы принимать за Моше Даяна!

Я был от души благодарен Тхуптену Гьяцо, Тринадцатому Далай Ламе, за то, что он оставил так много чудесных подарков. Многие из потальских уборщиков служили еще при нем, и от них я узнавал о его жизни. Я узнал, что он был не только совершенным духовным мастером, но и могучим и дальновидным светским вождем. Еще я узнал, что из-за вторжения иноземцев ему дважды приходилось уходить в изгнание: сначала это были британцы, которые в 1903 году послали армию под командованием полковника Янг-хасбэнда, а второй раз в 1910 году — маньчжуры. В первом случае британцы ушли добровольно, а во втором маньчжурская армия была изгнана в течение зимы 1911—12 года. Мой предшественник проявил большой интерес к современной технике. Среди вещей, которые он ввез в Тибет, была электростанция, оборудование для чеканки монет и для печатания первой тибетской бумажной валюты и три автомобиля. Для Тибета это было сенсацией. В то время в стране почти не существовало колесного транспорта. По существу, были неизвестны даже повозки. Об их существовании, конечно, знали, но консервативные по своей природе тибетцы полагали, что единственным практичным средством перевозки являются вьючные животные.

Тхубтен Гьяцо был провидцем и в других отношениях. После второго изгнания он послал для получения образования четырех молодых тибетцев в Британию. Эксперимент оказался успешным, юноши проявили себя хорошо и были даже приняты королевской семьей, но, к сожалению, это начинание заглохло. Если бы практика посылать детей получать образование за границей осуществлялась на регулярной основе, как он задумал, я совершенно уверен, что сегодняшняя ситуация в Тибете была бы другой. Подобным образом обстояло дело и с предпринятой Тринадцатым Далай Ламой реформой армии, что он считал жизненно важным делом. Она также была успешной, но не получила поддержки после его смерти.

Еще он задумал усилить авторитет правительства Лхасы в Кхаме. Он понимал, что из-за отдаленности от Лхасы Кхам практически игнорируется центральной администрацией. Поэтому он предложил, чтобы сыновья местных вождей приезжали учится в Лхасу, а затем посылались обратно, получив правительственные посты. Он хотел также поощрить местный призыв в армию. Но, к сожалению, вследствие инерции ни один план не был осуществлен.

Политическая интуиция Тринадцатого Далай Ламы тоже была поразительной. В своем последнем письменном завещании он предостерегал, что если не произойдет радикальных перемен, "может случится, что здесь в Тибете религия и правительство будут атакованы и извне, и изнутри. Если мы не защитим нашу страну, может случиться, что Далай Лама и Панчен Лама — отец и сын — и все почитаемые защитники веры исчезнут и станут безымянными. Монахи и монастыри будут уничтожены. Власть закона ослабеет. Земли и имущество членов правительства будут захвачены. Их самих заставят служить своим врагам или блуждать по стране, как нищих. Все будут ввергнуты в великие бедствия и всеподавляющий страх, медленно будут тянуться дни и ночи, полные страданий" В этом тексте упомянут Панчен Лама, самый высокий после Далай Ламы духовный авторитет в тибетском буддизме. По традиции, их резиденция находится в Шигадзс, втором по величине городе Тибета.