Свобода совести - [31]

Существенный сдвиг в сторону провозглашения и утверждения принципов свободы совести произошел в ходе Реформации. И хотя, как мы будем иметь случай убедиться, движение это было далеко не всегда последовательным как в теории, так и в процессе её отражения в законодательной практике, оно имело позитивный характер и привело к необратимым изменениям в духовной жизни, в том числе и в странах, где Реформация не увенчалась успехом. При этом в значительной степени верным представляется мнение, приводимое итальянским исследователем Ф.Руффини: «если деятели Реформации мало или ничего не сделали для веротерпимости, то заповеданные ими принципы сделали всё».

В научной литературе в качестве одной из общих предпосылок Реформации называются переход от теоцентрического мышления к антропоцентрическому, возрастание индивидуалистического сознания. Это движение мысли наметилось еще задолго до Реформации и нашло выражение отнюдь не только в ней, но и в других явлениях культуры, прежде всего в Ренессансе. Но в учении М. Лютера (1483-1546), справедливо считающегося основоположником Реформации, данная тенденция приобрела глубоко религиозное выражение.

Г. Берман отмечает, что преобладающая средневековая схоластическая доктрина превращала совесть в служанку разума. Разум считался высшей познавательной или интеллектуальной способностью, а совесть — способностью лишь прикладной. Например, по мнению схоластов, с помощью разума человек постигает принцип любви к ближнему, а с помощью совести соединяет его с практическими

69

делами помощи нуждающимся. У Лютера же, указывает Г. Берман, наоборот, совесть выступает «носительницей отношений человека с Богом» и «религиозным основанием человека».

По мнению немецкого реформатора, выше индивидуальной совести стоит только Священное Писание. Если совесть не находится в противоречии с ним, то человеческое мнение не может быть стеснено никаким земным авторитетом. Поэтому «никто не может установить хоть одну букву над христианином, если на то не будет его собственного согласия». Вступив, после обнародования в 1517 г. 95 тезисов, содержавших критику практики продажи индульгенций, в полемику с папскими богословами, Лютер категорически отказался отречься от «заблуждений», подтвердив свою позицию в присутствии германского императора Карла V на Вормском сейме (1521) На вопрос о том, готов ли он отказаться от своих произведений, Лютер ответил, что он может пойти на это лишь в том случае, если будет убежден свидетельством Священного Писания и доводами разума, ибо «неправомерно и неправедно делать что-либо против совести».

Отсюда Лютер делал следующий логический вывод: «все, связанное с верой, — свободное дело, и к этому никто не может принуждаться». Напротив, принуждение может заставить слабую совесть лгать, изворачиваться и даже отрекаться. Бог сам подвигнет своим призывом к вере тех, кто должен к ней прийти. Искоренение ереси силой немецкий реформатор вплоть до конца 1520-х гг. решительно отрицал. В своей работе «О светской власти. В какой мере ей следует повиноваться» (1523) он подчеркивал: «.. .хотят изгнать ересь и не понимают того, что тем самым только усиливают сопротивление, порождают недоверие к себе и веру в справедливость преследуемых ... если ты хочешь изгнать ересь, то должен знать, что её надо прежде всего искоренить из сердца и отвратить основательно волей: с помощью насилия ты не покончишь с нею, а только усилишь её. Разве тебе поможет, если ты укрепишь ересь в сердце и только внешне ... ослабишь её и принудишь человека ко лжи? Божье же слово просветляет сердце и само собой изгоняет из него все ереси и заблуждения». В этот период своей деятельности Лютер вообще отрицал возможность действия светской власти против еретиков, полагая, например, что для анабаптистов будет достаточно наказания адским огнем.

Однако в конце 1520-х —начале 1530-х гг. позиция Лютера претерпела изменения. К этому времени, с одной стороны, Реформация сделала в Германии серьёзные успехи, будучи поддержана многими князьями, с другой — надежды немецкого реформатора на самоорганизацию духовной жизни, создание самими христианами но-

70

иых протестантских церквей явно не оправдались. Кроме того, Крестьянская война в Германии (1524-1525 гг.), участники которой пытались, подобно Лютеру, обосновать свои требования ссылками на Священное Писание, деятельность радикальных анабаптистов, отрицавших необходимость какой-либо церковной организации, вызвали у немецкого реформатора опасения полного хаоса в духовной жизни. В 1531 г. Лютер с горечью писал герцогу Георгу Бранденбургскому: «Под властью папы мы не могли выносить принуждения и недостатка Слова Божьего, теперь мы не можем вынести свободы и преизбыточного сокровища Евангелия». Поэтому Лютер начинает с одобрением смотреть на взятие князьями в свои руки инициативы в создании реформированных церквей и пресечении инакомыслия.

Мысль немецкого реформатора проделала следующую метаморфозу. Ещё в работе «О светской власти» Лютер развивал мысль о необходимости светского правления для сохранения мира и спокойствия в обществе. Оно осуществляется через королей, князей, магистраты, опирающихся на гражданские законы, а не непосредственно на Священное Писание. Вместе с тем, подчеркивал Лютер, правители властны лишь над телами, но не над душами своих подданных. Поэтому немецкий реформатор, формально не отступая от провозглашенного им в данной работе права «верить так или иначе, как кто может и хочет, и никого не принуждать силой», начал уделять все большее внимание обязанностям власти по обеспечению внешнего единства верующих, соблюдения ими правил благочестия. Согласия христианина на соблюдение этих внешних норм он уже не предполагал.