Свобода слуг - [35]

Шрифт
Интервал
.

Если цель в том, чтобы превратить свободных слуг в свободных граждан, невозможно идти ни на какие моральные сделки со двором. Никто, насколько я знаю, не выразил смысл непреклонности лучше, чем Ферреуччо Парри: «У меня нет никаких оснований для антипатии к фашизму, кроме категорического и непоколебимого морального неприятия или, точнее, полного отрицания фашистской атмосферы. Я не одинок: мой антифашизм – это не брожение одинокой горечи. Мои идеи разделяют сотни других молодых людей, вчера великодушные бойцы, сегодня враги спекуляции заслугами и вакханалии риторики, которыми отмечена и окрашена эпоха фашизма. Свободные от ответственности за недавнее прошлое, непримиримые, потому что бескорыстные, непреклонные по отношению к фашизму, потому что не идущие на сделки с собственной совестью, именно эти молодые люди и есть настоящие антагонисты режима, подобно тем, кто имеет незапятнанное право возвыситься над всеми и судить»[139]. Тот, кто хочет бороться за освобождение, должен всегда держаться подальше от двора и показывать словами и поступками, что его намерение – не построить новый двор, но построить или восстановить свободный город.

Чтобы избавиться от свободы слуг, нужен текст, который указал бы путь. В текстах, к счастью, нет недостатка. Есть много книг, которые учат, что такое свобода граждан и каких институтов, политики и образования она требует. Проблема в том, что сейчас идет и уже добилась множества успехов систематическая работа по разрушению письменной культуры. В Италии две трети населения не читают ни книг, ни газет. В ответ на вопрос: «Почему Вы не читаете?», 6 % опрошенных признаются: «Потому что не умею читать». Триумф телевидения породил толпы неграмотных, неспособных понять страницу текста, ухватить концепцию или построить рассуждение. Сартори напоминает нам, что почти весь наш словарный запас, прежде всего та его часть, которую должны знать и которой должны владеть свободные граждане, состоит из абстрактных слов: «“город” еще можно увидеть, но вот “нация”, “государство”, “суверенитет”, “демократия”, “представительство”, “бюрократия” и т. д. таковыми не являются; это абстрактные концепции, выработанные при помощи абстрагирующих ментальных процессов, которые представляют сущности, сконструированные нашим разумом. “Невидимыми” абстракциями также являются концепции справедливости, законности, свободы, равенства, права (и прав). Также, вперемешку, такие слова, как безработица, ум, счастье являются столь же абстрактными словами. И вся наша способность управлять политической, социальной и экономической реальностью, в которой мы живем, и еще больше способность человека подчинять себе природу держится исключительно на мышлении посредством концепций, которые невооруженному глазу представляются невидимыми и несуществующими»[140].

За крошечным меньшинством, которое умеет читать и понимать, образовалось масса новых безграмотных. 5 % населения не в состоянии прочесть элементарную анкету с фразами вроде «кот мяукает». За ними следуют 33 % населения, которые тормозят на второй анкете, содержащей чуть более сложные фразы, вроде «кот мяукает, потому что хотел бы молока» и просьбу составить предложение из двадцати слов. Туллио де Мауро подчеркивает, что в таких условиях большая часть населения уже не в состоянии читать не только «Repubblica» или «Corriere della Sera», но даже бесплатные журналы, распространяемые на железнодорожных станциях, в метро и автобусе. И он задается справедливым вопросом: «Я понимаю, что тот, кто не понимает эти данные, живет спокойно. Но тот, кто понимает, оказывается перед лицом проблемы, и они выходят за рамки школы. Эти данные, можно сказать, ставят под сомнение функционирование демократических структур. Уже много лет ведутся дебаты об основной реальности демократии: достаточно ли сказать, что проводятся свободные выборы, чтобы быть уверенным в том, что это демократическая страна? Но как мы можем делать подобное допущение, если эта система практикуется в условиях распространения неграмотности, неспособности оценивать программы?»[141] Отвечу: если страна с такой высокой долей неграмотных и может считаться демократией, то демократией коррумпированной. В доведенной до такого состояния стране свобода граждан совершенно невозможна по той причине, что людей, у которых есть необходимые моральные и интеллектуальные данные, мало. Более столетия назад политическая и интеллектуальная элита начала в Италии тяжелый труд по воспитанию народа из плебса. Многие мужчины и женщины, по разным причинам, прилагали огромные усилия к тому, чтобы научить людей чувству собственного достоинства. Помимо слова, фундаментальным инструментом было чтение. Открывались народные библиотеки, выходили полезные, серьезные и легко читающиеся книги, молодежь направлялась на учебу и открывались школы для взрослых. Можно сколько угодно спорить о достоинствах и недостатках этой работы, но факт остается фактом: усердие было налицо и оно было серьезным и долгосрочным. В наши дни мы видим обратное явление, а именно попытки разрушить то, что осталось от гражданской культуры, и как можно быстрее расширить массу невежественного плебса. Впрочем, для придворной системы нет более надежной опоры, чем плебс, который не умеет (и, возможно, не хочет) защищаться от новой демагогии, у которой теперь, как никогда раньше, есть в распоряжении власть образов. Как бы то ни было, основное условие возвращения на путь свободы, – возродить письменную культуру, нести, что называется, книги в народ.

Продолжить чтение
Рекомендуем почитать
Вырождение. Современные французы

Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.

Несчастное сознание в философии Гегеля

В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.

Проблемы жизни и смерти в Тибетской книге мертвых

В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.

Зеркало ислама

На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.

Ломоносов: к 275-летию со дня рождения

Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.

Онтология поэтического слова Артюра Рембо

В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.

От империй — к империализму. Государство и возникновение буржуазной цивилизации

Книга историка и социолога Бориса Кагарлицкого посвящена становлению современного государства и его роли в формировании капитализма. Анализируя развитие ведущих европейских империй и Соединенных Штатов Америки, автор показывает, насколько далек от истины миф о стихийном возникновении рыночной экономики и правительстве, как факторе, сдерживающем частную инициативу. На протяжении столетий государственная власть всей своей мощью осуществляла «принуждение к рынку».В книге использован широкий спектр источников, включая английские и американские периодические издания XVIII и XIX века.

Социальные истоки диктатуры и демократии. Роль помещика и крестьянина в создании современного мира

В классической работе выдающегося американского исторического социолога Баррингтона Мура-младшего (1913–2005) предлагается объяснение того, почему Британия, США и Франция стали богатыми и свободными странами, а Германия, Россия и Япония, несмотря на все модернизационные усилия, пришли к тоталитарным диктатурам правого или левого толка. Проведенный автором сравнительно-исторический анализ трех путей от аграрных обществ к современным индустриальным – буржуазная революция, «революция сверху» и крестьянская революция – показывает, что ключевую роль в этом процессе сыграли как экономические силы, так и особенности и динамика социальной структуры. Книга адресована историкам, социологам, политологам, а также всем интересующимся проблемами политической, экономической и социальной модернизации.

Дураки, мошенники и поджигатели. Мыслители новых левых

Роджер Скрутон, один из главных критиков левых идей, обращается к творчеству тех, кто внес наибольший вклад в развитие этого направления мысли. В доступной форме он разбирает теории Эрика Хобсбаума и Эдварда Палмера Томпсона, Джона Кеннета Гэлбрейта и Рональда Дворкина, Жана-Поля Сартра и Мишеля Фуко, Дьёрдя Лукача и Юргена Хабермаса, Луи Альтюссера, Жака Лакана и Жиля Делёза, Антонио Грамши, Перри Андерсона и Эдварда Саида, Алена Бадью и Славоя Жижека. Предметом анализа выступает движение новых левых не только на современном этапе, но и в процессе формирования с конца 1950-х годов.

Социология власти

В монографии проанализирован и систематизирован опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах, начавшегося в середине XX в. и ставшего к настоящему времени одной из наиболее развитых отраслей социологии власти. В ней представлены традиции в объяснении распределения власти на уровне города; когнитивные модели, использовавшиеся в эмпирических исследованиях власти, их методологические, теоретические и концептуальные основания; полемика между соперничающими школами в изучении власти; основные результаты исследований и их импликации; специфика и проблемы использования моделей исследования власти в иных социальных и политических контекстах; эвристический потенциал современных моделей изучения власти и возможности их применения при исследовании политической власти в современном российском обществе.Книга рассчитана на специалистов в области политической науки и социологии, но может быть полезна всем, кто интересуется властью и способами ее изучения.