Свиток желаний - [35]

«Кто там в лимузине? Златокрылые атаковали бы сразу – решительно и рьяно. Прятаться и выслеживать позорно для тех, кто носит золотые крылья… Стражи тьмы? Зачем им следить за мной так явно? Они послали бы комиссионера, и тот крался бы в тени, прилипая к асфальту пластилиновыми лапками. Я бы об этом даже не узнала. Но кто тогда?» – быстро соображала Даф.

К ней вернулся страх, тот же, что был в самом начале, когда лимузин преградил ей в переулке дорогу. Дафне захотелось немедленно материализовать свои настоящие крылья и взлететь. Но нет, нельзя – златокрылые не дремлют. Возможно, именно этого – паники и непродуманных решений – и добивается лимузин. Теперь Даф воспринимала его как некое цельное, враждебное ей существо.

Дафна свернула в переулок и, поддавшись первому порыву, нырнула в темную арку между витриной модного бутика и кассой аэрокомпании. Она после долго не могла понять, что заставило ее поступить так опрометчиво. Уж не надеялась ли она и впрямь укрыться там? Почти сразу Даф поняла, что совершила ошибку. За аркой оказался маленький тупиковый дворик в два подъезда с десятком чахлых деревьев и песочницей, к которой Депресняк немедленно принялся с интересом приглядываться.

Узкие лучи фар зацепили арку и протянулись внутрь. Лимузин развернулся и медленно стал протискиваться во двор. Дафне показалось даже, что он сузился, стремясь соответствовать арке по ширине. Заметавшись между деревьями, Даф попыталась найти какое-то укрытие, но его не было. Лимузин медленно приближался. Депресняк шипел и подпрыгивал у Даф под ногами – воинственный, маленький, напружиненный мяч. Дафна наклонилась и решительно открыла «молнию» на комбинезоне, высвобождая коту крылья. Что бы с ней ни случилось, Депресняк должен иметь возможность улететь и спастись.

Лимузин почти протиснулся в арку. Его фары шарили по стенам, спотыкаясь о деревья. Суетливые тени метались по двору. Даф прижалась спиной к стене. Справа, зацепленный фарами, на стекле неприступного подъезда мелькнул белый листок: «Агентам не беспокоиться! Рекламных газет не бросать!»

И хотя текст был самый заурядный, почему-то он заставил Даф собраться.

Не отводя глаз от зловещего лимузина, она торопливо нашарила мундштук, подарок Эссиорха. Другая рука скользнула к флейте. Новый мундштук встал на место не сразу. Срывающимися пальцами Даф долго поправляла его, прежде чем убедилась, что мундштук прилегает плотно и как следует.

«Готово! Теперь можно!» – подумала Даф и, отгоняя стойкое ощущение бессмысленности своих действий, атаковала лимузин сдвоенной маголодией. Стена у арки дала глубокую трещину. Брызнули стекла. Истерично замигала желтая лампа сигнализации в витрине бутика. Зажегся свет за опущенными жалюзи авиакассы. Заметались в окнах встревоженные лопухоиды. Один из них закричал что-то скверное и грязное, угрожая, и Даф, нервы которой были на пределе, вскользь вдавила его маголодией в глубь квартиры. Лопухоид истошно заорал, и дальнейшие ценные указания, кому и куда идти, от него уже не поступали.

Лимузин, урча, надвигался. Маголодии врезались в него и отскакивали, дробясь разрушительными звуками в тесном колодце двора. Лопнула фара. Покривился в ухмылке радиатор. Еще одна атакующая трель флейты – и бампер отвис, как старческая челюсть. Но это были мелкие повреждения, не мешавшие лимузину поджимать Дафну к кирпичной стене.

Дафна беспомощно опустила флейту. Нет, пора материализовать крылья. Другого выхода просто нет. Уже готовая к полету, она взглянула на Депресняка. Крылатый кот носился над лимузином. Депресняк наскакивал, цеплял крышу лапой и торопливо набирал высоту, опасаясь получить ответный удар. Депресняк поступал как зверь, столкнувшийся с другим, более сильным и опасным зверем, которого он имел все основания бояться. Даф присмотрелась, и ей померещилось, что лимузин извивается между деревьями, спеша приблизиться к ней.

«А что, если…» – мелькнула у нее бредовая мысль.

Даф поспешно переключилась на истинное зрение и пристально всмотрелась в лимузин. Несколько долгих секунд то, что она видела, оставалось лимузином. Его маскировочная форма упиралась, не пускала. Даф почти уверилась, что машина настоящая и ключ к ее неуязвимости в иной, глубинной магии. Но внезапно в том месте, куда раньше угодила ее маголодия, форма неохотно отступила. Дафне почудилось, что она увидела мелькнувшую чешую. Чешуя плотно прилегала и почти не была промята маголодиями, хотя кое-где и выступала уже зеленоватая слизь.

Даф услышала шипение. То, что ей удалось проникнуть в его тайну, не прошло для существа незамеченным. Поняв, что не удержало маскировочную форму, нечто перестало следить за ней. Даф увидела жуткую голову пресмыкающегося из Тартара, которое в Эдеме было известно как «адский змей». Змей свернулся в кольцо и зашипел, извергая на Даф цианистые испарения своего дыхания. Возможно, в следующий миг Даф была бы уничтожена, не вцепись за секунду до того Депресняк в морду чудовища. Змей прищурился, защищая мертвенные глаза кожистыми пластинами.

Опомнившаяся Даф вскинула флейту и, мысленно благодаря зануду Шмыгалку за то, что та сотни и тысячи раз заставляла ее повторять одно и то же, встретила адского змея отпугивающей маголодией, предназначенной для существ из Тартара, прорвавшихся в верхний мир. Тугие, настойчивые, неприятно гармоничные для порождения хаоса звуки мешали змею приблизиться к ней. А тут еще проклятый кот, пользуясь его неповоротливостью, пытался добраться до глаз.