Свиток желаний - [24]

* * *

Ближе к полуночи из кабинета вышел Арей. Мефодий едва узнал его. Он был в черном строгом фраке, разительно отличающемся от его обычных красных просторных кафтанов.

– Ненавижу торжественные приемы! С большим удовольствием я бы отправился туда с мечом и порубил бы всех в капусту, – проворчал он и, страдая серной отдышкой, уставился на Мефодия. – А это что за бледная личность в растянутых джинсах? Имей в виду, тебе тоже нужен будет фрак… Улита, позаботься!.. Еще вопрос для любознательных: Меф, как у тебя с телепортацией? Как всегда или чуть лучше?

– Э-э… Ну я… – начал Мефодий.

– Ясно, – кивнул Арей. – Дальше можешь не продолжать. Ну не стыдно ли, синьор помидор? Магии в тебе не меньше, чем в трети Тартара, но даже обычная стена является для тебя непреодолимым препятствием. Не говоря уже о таком сравнительно невинном трюке, как телепортация. Такое по силам даже скромным тибидохским магам.

– Значит, я никуда не еду? – разочарованно спросил Мефодий.

Глаза Арея насмешливо сверкнули.

– Зачем же так сразу и никуда? Конечно, пешком тебе до Англии не дойти. Лететь же на метле или на ковре-самолете не наш стиль. Есть, впрочем, вариант…

Арей повернулся и негромко окликнул:

– Мамай!

Из стены вышагнул незнакомый прихрамывающий комиссионер – маленький, раскосый, страшный, с плоским монгольским лицом. Шагнул и уставился на Мефодия диким взглядом. Стоявшей рядом Даф сделалось не по себе.

– Знакомься, Мефодий! Это Мамай! Некогда хан Золотой Орды. Разбит на Куликовом поле. Впоследствии выслан из Тартара за неуживчивость, что, между нами, почти невозможно. Порой, когда нужен шофер, Мамай оказывает мне эту услугу. Мамай, машина готова?

Хан мрачно кивнул и, повернувшись, направился к двери. К Арею он относился, похоже, без всякого почтения, соблюдая лишь внешние приличия. Остальных же попросту презирал.

Они вышли. У дома № 13 стояла низкая страшная машина без стекол, иссеченная осколками, покрытая пятнами ржавчины, со смятой на треть крышей и сгоревшими шинами. Мефодий и Даф удивленно уставились на Арея. Барон мрака ухмыльнулся.

– А, узнаю! Личный автомобиль маршала Паулюса. Уничтожен минометным огнем под Сталинградом. Самого маршала в нем, впрочем, в тот момент не оказалось. Мамай, ты наконец убрал останки шофера? Синьор помидор брезглив.

Мамай сплюнул сквозь зубы и, помедлив, кивнул.

– Убрал! – буркнул он.

– Мы поедем на этом ломе? В Англию? – недоверчиво спросил Мефодий. Он никогда не предположил бы, что такой рыдван вообще способен перемещаться.

– Поверь, с Мамаем эта машина доедет куда угодно. Хоть в Англию, хоть на Луну, – серьезно сказал Арей. – А теперь в путь! Улита, ты не забыла о фраке для синьора помидора? Ему придется переодеться в пути! Мамай, нам пора!

Хан с усилием распахнул ржавую дверцу. Из машины пахнуло болотом и сгнившей обшивкой кресел. Первым в автомобиль сел Арей. За ним, немного помедлив, Мефодий и последней Улита. Даф с Депресняком остались снаружи. Кот шипел. Будь у него шерсть – она встала бы дыбом. Похоже, кот ощущал исходящий от машины жар Тартара. Мефодий в поисках ободрения взглянул на Даф. Та помахала ему и тотчас отвернулась, вспомнив, что сердита на Буслаева.

Мамай грузно опустился на водительское сиденье, взялся за тонкий оплавленный руль, явно насмехаясь, коснулся оторванного ручника, даже не потрудившись завести мотор, и… тяжелая машина рванулась вперед со скоростью кометы. Замелькали светофоры. Мефодий сидел сзади. С одной стороны его поджимала Улита, с другой – каменное плечо Арея. Впереди маячил бритый затылок Мамая. Хан, прежде, должно быть, управлявший исключительно резвыми калмыцкими тройками, гнал как ненормальный, не вспоминая о тормозах.

Мимо, проглотив от ужаса свисток, с обвисшим полосатым жезлом промелькнул лейтенант ГАИ в новой форме со светящимися полосками. За ними на перекрестке с жестяным стуком столкнулись «шестерка» и «Вольво», а сбоку, растеряв электрические усы, беспомощно замер троллейбус. И снова стремительный полет ржавого рыдвана… Мефодий вжался в кресло, стараясь не смотреть по сторонам.

Еще один поворот, в который яростный хан вписался чуть ли не с кривым клинком наголо. Неожиданно машина дернулась, что-то стукнуло об днище.

– Кирпич? – спросила Улита.

– Нэт! Сабака! – не разжимая зубов, процедил Мамай.

Они свернули в пустынный в этот час Глинищевский переулок, прогрохотали по нему, цепляясь за припаркованные машины, напрочь снесли ржавую водительскую дверь – Мамай только зарычал в яростном возбуждении – и в лоб понеслись прямо на глухую стену дома. Мефодий напрягся и вобрал голову в плечи – стремительно надвигавшаяся кирпичная стена рождала в нем самые нехорошие мысли.

– Ааааа!

В миг, когда автомобиль по законам физики должен был расплющиться о стену, Мефодий закрыл глаза. Когда же через несколько томительных секунд, видя, что ничего не происходит, вновь открыл их, они уже мчались по прямому как стрела шоссе где-то в пригородах Лондона. Мамай, скалясь, повернулся к нему. На лице комиссионера было написано глубокое удовлетворение. Мефодий понял, что это представление было устроено исключительно для него при молчаливом согласии Арея и Улиты. В качестве компенсации ему захотелось дернуть бывшего хана за редкую бородку, что он не преминул бы сделать, если бы Мамай в этот миг не снес благообразные ворота и не помчался бы по посыпанной песочком чинной аллее английского сада.