Свиток дракона - [97]

За решетками двух камер замаячили головы — чья-то одутловатая рыхлая рожа и другая, похожая на носатую хищную птицу. Стражник отыскал на связке еще один ключ и отпер третью камеру.

— А ну-ка вылезай, паршивец! — рявкнул он. — У нас посетители.

Из глубины темницы, гремя ручными и ножными оковами, показалась человеческая фигура. Такое лицо можно было увидеть только в самом жутком ночном кошмаре. Акитада, хоть и подготовленный описаниями Торы к встрече с неким страшилищем, от неожиданности отступил назад. Арестант, заметив это, зловеще усмехнулся.

Мерцающий свет костра лишал его лицо всего человеческого — багровые выпуклые шрамы искажали черты, придавая им нелепо-уродливый вид. Налитые кровью глаза возбужденно горели, распухший запекшийся рот щерился в жестокой ухмылке, обнажая два ряда желтых зубов, скорее похожих на звериные клыки. Здоровенный, широкоплечий, он стоял перед ними, всем своим видом выказывая презрение, насмешливо скалясь, — сам дьявол в человеческом обличье.

Акитада молча смотрел на него, мысленно сопоставляя наружность убийцы Жасмин с образом уродливого демона из истории, рассказанной Крысой. То убийство произошло почти три месяца назад в другом городе, но именно здесь и сейчас эти три преступления странным образом воссоединились в единую картину благодаря неслыханной цепочке совпадений.

Несмотря на жар костра, Акитада содрогнулся, сжимая в руке крохотный кусочек цветка. Как знать, какими странными и причудливыми способами духи убиенных жертв находят пути к отмщению? Синий цветок явился сюда следом за убийцей, и свидетель убийства проделал тот же путь, и Жасмин, последняя жертва изувера, умудрилась избавиться от цветка так, что он в конечном счете попал к единственному человеку, способному раскрыть всю цепочку. Но понять это Акитаде удалось не сразу, а лишь по мере того как соединялись отдельные звенья. Он видел во сне цветущий вьюнок, из которого сочилась кровь. Получил из дома письмо, где сообщалось об исчезновении госпожи Асагао, фаворитки императора. Это имя означало «вьюнок». И была еще одна весть — друг Акитады, красавец и женолюб Тасуку, внезапно объявил о своем отказе от мирской жизни и постригся в монахи. О многочисленных любовных романах Тасуку с придворными дамами в столице ходили слухи. Возможно, по возвращении домой Акитада узнает всю правду о случившемся или не узнает ее никогда.

Акинобу коснулся его рукава.

— Вы хорошо себя чувствуете, ваше превосходительство?

Акитада кивнул и заставил себя приступить к допросу.

— Как тебя зовут и откуда ты родом?

Арестант поклонился.

— Зовут меня Року — это сокращенно от Хироку. А родом я из семьи Сано, достопочтенный господин. — Голос его звучал на удивление учтиво. — Вы не обращайте внимания на мой вид — это собаки-полицейские по дури своей приняли меня за какого-то гнусного душегуба. Быть может, вы, ваша честь, сможете разобраться в этом деле?

Бесстыдство этого человека было поистине поразительно. Представленный ему длиннющий список обвинений и длительные пытки, коим его подвергали, не умерили наглости, с которой он все отрицал. Акитада решил подыграть ему.

— По вашей речи я вижу, что вы выросли в столице и неплохо воспитаны. Как же получилось, что такой человек, как вы, оказался здесь и в таких условиях?

На уродливом лице появилась хитрая мина.

— Эх-хе-хе!.. Ну, с таким доброжелательным господином всегда можно поделиться! Как вы верно подметили, вырос я в столице. Посещал буддистскую семинарию близ ворот Расемон. Родители мои хотели, чтобы я стал школьным учителем, да уж больно много честолюбия во мне было. Влекло меня к оружию, и вот, взявшись за меч, подался я преподавать в разных школах боевых искусств. Имя мое уже стало известным, когда начались неприятности. Своим искусством я нажил себе врагов. Один такой соперник бросил мне вызов, и схватка закончилась плачевно. — Он поднес руку к исполосованному шрамами лицу и недобро усмехнулся. — Порезал он меня, и я с ним расправился. Дружки его обвинили меня в убийстве. Тогда-то я и подался искать счастья в чужие края; так меня занесло сюда. Впрочем, здесь мне тоже сразу не повезло — арестовали якобы за убийство какой-то шлюхи. Один полоумный душегуб сознался в этом убийстве, но полицейские ему не поверили и давай выколачивать признание из меня. — Шрам смерил многозначительным взглядом Акинобу, который невозмутимо смотрел на него.

Так и не услышав от Акитады ни слова, арестант отвернулся. Его белая рубаха на спине была перепачкана засохшей кровью. Он задрал ее, показывая распухшие, кровоточащие следы от кнута. Потом нагнулся и задрал обе штанины — ноги под ними выглядели как сплошное кровавое месиво.

Акитаде сделалось дурно. Удивительно, как этот человек смог вынести такое. Но он поспешил напомнить себе, что деяния Шрама по жестокости во много раз превосходили его собственные муки, и сказал арестанту:

— В ближайшее время я возвращаюсь в столицу и заберу вас с собой. Тамошние власти быстро разберутся с вашим делом.

От этих слов Шрам передернулся.

— Нет! Не утруждайте себя понапрасну! И вообще, это может навредить моей семье. Просто замолвите за меня словечко здесь.