Свиток благоволения - [30]

– Вообрази, что они продолжают двигаться по предопределенным траекториям, но мы временно остановим этот кадр. Над обоими аппаратами – он мотнул головой вверх – где-то возле лампы находится южно-азиатский спутник телесвязи, напичканный американскими шпионскими игрушками, о котором мы, естественно, знали.

– Ясное дело.

Прошин перемещал свою левую кисть под правой, пока вся рука не вытянулась до предела, то есть «самолет» вынырнул из-под «спутника».

– Ба-бах! – пояснил Прошин.

– Очень ловко, но… простите!

– Ты не сдаешься?

– Нет. По той причине, что – первое – мы засекли луч, радиоактивное излучение, и нет нужды искать что-либо за пределами «АСАТа». И второе – что куда более существенно: я здесь не для того, чтобы сдаваться, а для того, чтобы убедиться. И должен тебе сказать, что пара неудачных негативов да несколько линий на карте для меня не аргументы. Мне нужны факты. Факты – это то единственное, что необходимо в жизни.

– Мистер Гредгринд?

– Ты читаешь Диккенса?

– Естественно. Читал, когда был в Оксфорде. Но я не знал, что и ты его почитатель.

– Ты хочешь сказать, что этого нет в досье?

Прошин откинулся на стуле, лицо его посерьезнело.

– Нет. И это упущение. Вероятно, кому-то это показалось не заслуживающим внимания. Тем не менее, возвращаясь к более серьезным вещам, я изложил наше видение проблемы. Согласен, что доказать – это другое дело.

– И что же ты предлагаешь?

– Начать с наиболее легкого: выяснить как можно больше о рейсе «Зед-джи-восемьсот семьдесят семь».

– Правильно. И какой же первый ход?

– Нам надо проникнуть в служебный компьютер «Серединной Империи».

– Так в чем проблема? Подключаешь свой «Ферранти», раскалываешь несколько кодов, и дело сделано.

– Не совсем. Так у нас ничего не получится. Я уже пробовал. Та система настолько мощно защищена против взлома, что я начал склоняться к мнению: мы на правильном пути. Никто, да, никто не станет просто так защищать компьютерные данные гражданской авиакомпании.

– Тогда мы в тупике.

Прошин отрицательно мотнул головой.

– Это вы там оказались, Джин. Нам надо взломать компьютер, тебе и мне. Но прежде всего нам нужен кто-то третий, кто дал бы ключи к внутренним кодам, кто смог бы допустить к управляющим файлам.

Сэнгстер задумался.

– Какой-нибудь китайский служащий.

– Совершенно верно. Я полагаю, ты умеешь разговаривать с китайскими чиновниками? К счастью, я тоже могу говорить на нескольких диалектах. В Третьем отделе проделали для меня кое-какую исследовательскую работу. Они обнаружили великолепную возможность. Так что нам с тобой пора собираться в дорогу.

– В дорогу… ты хочешь сказать, в Китай?

– Не сразу. Попозже – да, в Китай, а прямо сейчас это было бы бессмысленно.

– Так тогда куда мы едем сейчас?

– В Лондон. Вперед!

Глава 7

В номере, отведенном Александру Камнору в северокорейской правительственной гостинице, было настолько холодно, что при выдохе был виден пар. Пока его сподручный Леон расхаживал взад-вперед по комнате, безуспешно пытаясь согреться, Камнор сидел у окна в наглухо застегнутом пальто, попеременно разглядывая панораму за стеклом и фотографии в альбоме на столе перед ним. Вид на гору Муовансань, вздымавшуюся вдали над лесом из берез и голубых елей, был изумителен. Однако, по мнению Камнора, он не шел в сравнение с роскошным альбомом. Там имелось несколько самых ранних фотографий, когда-либо отснятых в Юго-Восточной Азии: большей частью то были виды Сингапура, хотя попадалось и предостаточно снимков видных чиновников Гонконга. Был еще и бесценный снимок хохотавшей над чем-то Вдовствующей Императрицы Цыси.

Камнор собрал уникальную коллекцию; это было его единственное серьезное увлечение. Он нередко брал с собой в зарубежные поездки какой-нибудь из своих многочисленных альбомов, чтобы скрасить досуг. Камнор по временам отвлекался от альбома и бросал взгляд на дорогу, едва оттуда доносился рев мотора поднимавшейся по склону машины. Дело в том, что должен был подъехать его связник по континентальному Китаю, который, как обычно, запаздывал. И Камнор продолжал бесцельно рассматривать альбом. Но какая-то часть его мозга силилась не пропустить звуки шагов по каменному полу, что могло бы послужить сигналом к тому, чтобы отложить альбом и подготовиться к встрече. Внезапно кто-то вломился в дверь. В комнату ворвались четыре китайских солдата, схватили Леона и швырнули его к стене, а затем приступили к обыску. Камнор успел заметить, что его связник стоит за порогом, а на руках у него – наручники. Через мгновение в номер вошел человек в ярко-зеленой форме с нашивками бригадного генерала и, не говоря ни слова, уселся на стул напротив Камнора.

Леон застонал. Двое солдат буквально сдирали с него одежду, разрывая ее на клочки, в то время как третий скрупулезно изучал каждую ее деталь; еще один офицер наблюдал за ходом операции. Камнор сидел не шелохнувшись, на лице его отсутствовало какое-либо выражение даже в тот момент, когда в номер вошел и уселся напротив бригадный генерал, которого он никогда прежде не видел. Генерал пододвинул к себе альбом и стал смотреть снимки. Леон попытался воспротивиться – его раздели практически догола, а в комнате царил ледяной холод. Камнор наблюдал, как солдаты перевернули его помощника вниз головой и принялись производить обыск в интимных местах тела, которое уже посинело от холода.