Свиток благоволения - [18]

В атмосфере комнаты наметились небольшие изменения: члены семьи не могли припомнить, когда в последний раз было столь же тихо и спокойно. Мэт распахнул французские окна, чтобы впустить побольше влажного вечернего воздуха, остывшего благодаря плескавшемуся внизу морю.

Джинни молчала. Она с видимым усилием попыталась протянуть руку. Саймон мягко взял ее за кисть, хорошо представляя, какое напряжение она испытывает, чтобы преодолеть сопротивление почти парализованных нервов.

– Это я, дорогая. Извини, что опоздал.

– Добрый… день?

– Да. – Он улыбнулся прямо ей в глаза, стремясь, чтобы она поверила обману. – Очень хороший день.

– Мэт?

– Он здесь.

Джинни приподняла правую руку над простыней и сделала еле уловимое движение в направлении своего японского туалетного столика. Болезнь не повлияла на присущие обоим способности к телепатии, существовавшей между мужем и женой. Саймон знал, что она хотела.

– Драгоценности?

Джинни кивнула в ответ. Саймон достал искусно сработанную корейскую шкатулку XV века и поставил ее на постель рядом с женой.

– Саймон… – Джинни долго рассматривала свое обручальное кольцо.

То было, по мнению Дианы, самое удивительное произведение ювелирного искусства в мире: прямоугольной формы сапфир на платиновой подставке, окруженный множеством мелких бриллиантов. С того самого дня, как Саймон приобрел кольцо, любовь Джинни к нему все возрастала с каждым днем, с каждым часом, и патина времени содержала в себе преданность, которую воплощал этот подарок.

– Саймон? – На этот раз единственное слово Джинни означало вопрос.

Саймон взглянул на жену в поисках подтверждения тому, что уже знал, и кивнул:

– Да. Конечно же.

Джинни с трудом повернула голову вправо так, чтобы можно было еще раз взглянуть на дочь. Диана понимала, что сейчас произойдет, и сказала:

– Нет.

– Диана…

– Прошу тебя, ма! Пожалуйста…

Но Джинни уже взяла руку Дианы и надела кольцо ей на палец.

– Это откуп, – прошептала она.

Диана, полагая, что ослышалась, наклонилась к губам Джинни. Но та вновь прошептала:

– Откуп. Тебе придется… заплатить.

– Все, что угодно…

– Там в моем завещании – в дополнении к нему. Все… там. О похоронах. Я не хочу, чтобы меня… хоронили на кладбище. Не так. По-другому. Все там. Обещай мне.

– Конечно же обещаю, – всхлипнула она.

Кольцо упало на одеяло, но никто не обратил на это внимания. Слезы беззвучно текли по щекам Дианы, но Джинни, казалось, не замечала этого. Боль вернулась, обрушившись на нее с беспощадной силой. Секунды спустя по постели потек желто-зеленый поток рвоты с дьявольски жутким запахом, и блеск драгоценностей померк, как безжалостное напоминание о суетности всего и бренности жизни.

Они постарались сделать все, что могли, ради облегчения ее мук. Когда Джинни снова успокоилась, Диана подняла кольцо, вытерла его и положила рядом на прикроватный столик, надеясь, что оно полежит там и все о нем забудут.

В течение нескольких минут Джинни боролась с болью: словно ей предстояло передать какие-то незавершенные дела, что не терпело промедления.

– Шкатулка, – наконец произнесла она. Ее голос прозвучал чуть громче, чем усталый шепот. – Внутри…

Саймон вынул из шкатулки конверт. Когда Джинни кивнула, он раскрыл его и обнаружил три сложенных экземпляра текста на плотной бумаге.

– Читай!

Он надел очки.

«Это первое дополнение к моему последнему завещанию… Я завещаю исполнителям моей воли, чтобы меня не хоронили в Королевской колонии Гонконга. Вместо этого я желаю, чтобы мое тело было кремировано, а пепел сохранен. Кроме того, я завещаю, чтобы мой… мой дорогой…»

Бумага упала из рук Саймона на постель. Мэт бросился к отцу, перехватил завещание и стал медленно читать вслух:

«Я завещаю, чтобы моя дочь Диана в удобное для нее время перевезла мои останки в Чаян, провинция Сычуань, Китайская Народная Республика, и захоронила их там в сельской усыпальнице, действуя совместно с моей сестрой Ван Кайхуэй и братом Ван Минчао, с соблюдением ритуала в соответствии с теми обычаями и традициями китайского народа, которые они сочтут нужными. Все расходы, понесенные моими упомянутыми дочерью, сестрой и братом, будут возмещены из моей собственности».

Мэт положил документ в конверт, аккуратно свернув его по прежним складкам, и оставил его на столике рядом с кроватью матери.

Диана потянулась через постель, чтобы взять руки Джинни в свои.

– Пожалуйста…

– Да. – Она ничего больше не сумела произнести в ответ, лишь кивнула и прижала руки матери к своим глазам так, чтобы та смогла ощутить слезы ее согласия и успокоиться.

Слабый бриз напомнил о своем существовании, чуть всколыхнув штору; воздух в комнате оставался почти недвижим. Однако все присутствовавшие ощутили некую перемену, словно что-то пролетело. Но шторы были неподвижны. Когда все трое взглянули на Джинни, она уже покинула их.

Долгое время они не могли в это поверить. Но вот Саймон поднялся и поцеловал лицо отошедшей, уже смягченное вечным покоем. Затем он отвернулся, слепо ткнувшись в невидимую воздушную преграду. Мэт быстро ушел в свою спальню, почти взбежал по последним ступенькам лестницы и хлопнул дверью. Саймон дождался, пока Диана направится к двери и поравняется с ним. В этот момент она протянула отцу кольцо, безмолвно моля забрать его, но он с улыбкой покачал головой.