Свистопляска с Харриет - [10]

– Оставайся на месте, мой мальчик, не вздумай убегать! – Папа наконец вышел из транса. – Увы, из-за своего удручённого состояния я не могу сказать: больше народу – больше веселья. Но считаю, что общество родственников может придать мне некое подобие мужества, чтобы справиться с беспросветной пустотой, царящей в моей истерзанной душе. До твоего появления я собирал крохи храбрости, чтобы посвятить Жизель и… её замечательного супруга в те трагические и жестокие обстоятельства, что заставили меня вернуться в Англию.

– Он всегда так говорит? – раздался над ухом сценический шёпот Фредди.

– Папа, ты собирался нас с кем-то познакомить?

– С той, что переполняет моё сердце печалью и радостью. – Отец склонил голову, прежде чем благоговейно достать из сумки какой-то предмет и положить его на кофейный столик. – Возлюбленная моя Харриет, познакомься со своей новой семьёй!

Воцарилось гробовое молчание.

– Это глиняный горшок, – услужливо сообщил Фредди, не обращаясь ни к кому конкретно.

Это действительно был довольно уродливый горшок с крышкой.

– Это не горшок. – Отец нежно коснулся его поверхности. – Это урна.

– Ах, вот оно что! – Фредди артистически изогнул бровь в тщетной попытке изобразить задумчивость.

– И в ней содержится?.. – спросила я, уже зная ответ.

– Всё, что осталось от любви и света моей жизни.

– Так вот кто такая Харриет…

Я было встала, но снова опустилась в кресло. Не стоит поддаваться ребяческому порыву швырнуть эту дурацкую урну отцу в голову. Если даже она не разобьётся, её содержимое рассыплется по всей гостиной, и завтра Рокси Мэллой съест меня живьём, обвиняя в умышленно производстве пыли. Нет, лучше вести себя как взрослый человек и считать, что мне ещё повезло. Может, эта ситуация и отвратительна, но ничего преступного в ней нет. Никакого убийства, никаких расчленённых трупов, ни даже нарушения таможенных правил. Ибо я не сомневалась, что папа тщательно заполнил декларацию. Хотя бы для того, чтобы не потерять самообладания, когда его спросят, сам ли он укладывал чемодан и может ли поручиться, что с этого момента не оставлял его без присмотра.

Обретя голос, я продолжила:

– Очень надеюсь, что бедная Харриет не умерла мучительной смертью от какой-нибудь редкой тропической болезни, лекарство от которой найдут только на следующей неделе.

Говоря это, я избегала смотреть на Бена, но чувствовала на себе его пристальный взгляд.

– Мы с Харриет познакомились не в тропиках. – Папа сложил холщовую сумку так, словно это был государственный флаг, и бережно положил её на диван рядом с собой. – Она вошла в мою жизнь в чудесный сентябрьский день. Увы, я тогда не догадывался, как скоро лишусь моего ангела.

Устроив поудобнее на диване своё грузное тело, отец начал рассказ.

Глава четвёртая

– Это случилось в Шенбрунне, маленьком городке, что на юге Германии. Я сидел за столиком в пивной, порекомендованной мне хозяйкой пансиона, фрау Грундман. Это было типичное сельское заведение, где снаружи на окнах стояли ящики с цветами, а у двери, греясь в лучах заходящего солнышка, дремала собака. Человек, который днём, возможно, пас коз, теперь самозабвенно играл на аккордеоне. Розовощёкая официантка с длинной косой только что поставила глиняную кружку пшеничного пива, когда вошла ОНА…

О, какое это было небесное существо! Все головы разом повернулись в её сторону. Все глаза, включая мои, пристально наблюдали, как она идёт по пивной, огибая сколоченные из досок столы. Развевающееся платье оттенка увядшей сирени идеально шло к её женственной фигуре и чудесно оттеняло волосы цвета платины. И вот когда она собиралась проскользнуть мимо меня, я сам не заметил, как оказался на ногах. Впервые в жизни я пожалел, что не знаю ни слова по-немецки.

– Sprechen Sie английский?

Голос мой заглушил аккордеон. Или, может, то человек взял заслуженный перерыв, чтобы глотнуть пива.

– Слава богу! – У неё был замечательно тёплый гортанный смех. – Голос проклятой родины. Сегодня мой день рождения, и я, словно глупое дитя, весь день тоскую по тому, что надоело мне до чёртиков, когда уезжала из Англии. Вы здесь отдыхаете? Или приехали на международный конкурс певцов йодлем (Йодль – горловое пение, распространённое в Южной Германии и Австрии)? – Говоря это, она присела напротив и положила на стол свою белую сумочку. – А ваша жена где-то поблизости? – Она проказливо улыбнулась. – Успокойтесь. Обещаю быстро ретироваться, если она появится из туалета с горящими глазами и с половой тряпкой в руках.

– К сожалению, я вдовец, – услышал я свой дребезжащий от волнения голос.

– А, один из этих бедняжек. – Выражение её лица стало из насмешливого нежным и грустным. – Какой мужественный поступок – поехать за границу, когда вы ещё не оправились от скорби.

– Она… моя жена скончалась много лет назад.

– Тогда, наверное, самое худшее уже позади? На такого красивого мужчину женщины должны бросаться со всех сторон где угодно, даже в Шенбрунне.

– На самом деле это совсем не так. Я веду уединённый образ жизни.

– Только не сегодня! – Она игриво похлопала по столику. – Сегодня вы угостите меня пивом по случаю моего дня рождения. Так что садитесь, мистер…