Свирепый чёрт Лялечка - [4]

— Так, меня же не сожгли…

— Не волнуйся, сожгут. — Успокоил дьявол.

— Но ты же мог выбрать в нашем мире кого-нибудь подостойней меня. У нас там всякие Ван Даммы есть, Шварценеггеры. А от меня толку…

— Это я знаю. То, что у тебя ничего не получится, я ни сколько не сомневаюсь. Понимаешь, насмотревшись на папиковский беспредел, дюже я сердобольным стал. Не хочу доставлять никому лишних неприятностей. А на тебя выбор пал, потому что после твоего исчезновения никто не огорчится. Что был ты, что нету тебя… Так сказать зло с наименьшим побочным эффектом. Устраивает такое объяснение?

— Это как так, никто не огорчится?! У меня ж друзья!

— У тебя не друзья, а собутыльники. Может и вспомнят пару раз во время очередной пьянки. Конечно, лишний повод выпить.

— А Светка? Ох, как она переживать будет!

— Щас! Обпереживалась. Если выражаться фигурально, то ты еще порогатей меня будешь. У нее таких как ты — не меряно.

— Не правда!

— Думай, как хочешь. Только я не стал бы тебя сюда вытаскивать, если бы это была неправда. Она с тобой из-за твоей квартиры. Хочет оженить тебя на себе, а потом отравить.

— Все равно не верю.

— Твое право. Это я тебе правду раскрыл, в качестве компенсации. За принесенные неудобства.

— Ничего себе неудобства! Совершенно чужой, незнакомый мир. Да я сразу же пропаду, не успев ничего сделать.

— Здесь почти все так же, как и у вас… было полторы тысячи лет назад. Конечно же есть свои особенности. Например, у вас крестятся, а тут — квадратятся.

— Не понял…

— Какой же ты бестолковый. Вашего сына божьего распяли на кресте. А наш первый мессия, еще до Пахана, был расплющен между двумя квадратными каменными плитами. И, в результате, у вас теперь крестятся, а у нас — квадратятся.

— Это как? Покажи.

— Ох и ё! Ты всегда такой наглый или это от недостатка мышления? Ты хоть чуть-чуть соображаешь, что бы с тобой было, если бы ты предложил Люциферу перекреститься?

— Пардон, не подумал.

— Но не волнуйся. Прок от тебя все-таки будет. Я на тебе одну новинку проверю. Так сказать, опытный экспериментальный образец. Пора ее в мир выпускать. Да и ты не останешься без помощи. Так что, сгинешь не сразу.

— Что еще за новинка?

— Как известно, вас, людей, создал бог. Так сказать, по своему образу и подобию. А творить Чёртей — наша, дьявольская, прерогатива. И так получилось, что все Чёрти мужского полу. Конечно, за исключением тех миров, где правят дьяволицы. А я решил создать Чёртовку.

— По своему образу и подобию?

— А как же.

— Представляю…

— Ни Чёрта ты не представляешь. Только в толк не возьму, куда она запропастилась? Давно уже должна была быть тут.

В этот момент дьявол посмотрел куда-то мне за спину, и баранья рожа расцвела счастливой улыбкой.

— Легка на помине! Долго жить будет. Это я так, фигурально. Наше племя бессмертно…

Я оглянулся.

Лялечка

К нам неспешно приближалась девушка. Если бы я не знал заранее, что это дьявольское создание, сроду не подумал бы. Во всех отношениях. Она была прекрасна. Раньше я небезосновательно считал, что у Светки идеальная фигура. По моим меркам. Теперь выяснилось, как я жестоко ошибался. Кажется ерунда: где-то сантиметр-другой убрать, где-то, наоборот, добавить, а результат…

Когда она подошла ближе, я не без труда оторвал взгляд от соблазнительных округлостей тела (тем более, что их обладательница не очень-то прятала свои прелести: обтягивающие лосины и короткая майка-топ светло-голубого цвета, вот и все одеяние) и взглянул в лицо незнакомке. Почти детское. Наивное.

Большие, ярко голубые глаза, вспыхивающие лукавыми огоньками. Аккуратненький, слегка вздернутый носик, обрамленный россыпью веснушек, милая улыбка на ярко алых губках. Единственным свидетельством о ее принадлежности к бесовской когорте местного, бараньего пошиба являлась шевелюра. Шапка белых, с едва заметным золотистым отливом кучерявых волос. Кажется, сейчас такая прическа называется «африкано». Но несмотря на это, ее скорей можно было сравнить с одуванчиком, чем с овечкой.

Дьявольский баран явно обрадовался появлению своего экспериментального создания.

— Вот наконец, и она! Знакомься это…

— Лялечка, — девушка перебила князя тьмы.

— Как Лялечка?! Ты же…

— Лялечка, Лялечка, Лялечка-лялечка-лялечка-лялечкалялечкалялечка!!! — Она сердито топнула ножкой.

— Гм, ну пусть будет, Лялечка, раз так хочешь. А это…

— Я знаю. Андрей…, он не любит, когда по отчеству, да я и забыла, — тут она обратилась непосредственно ко мне. — Ты можешь называть меня Лялюшенькой, сам понимаешь, в каких случаях, Лялей, Лялькой и даже Лялякой, это когда осерчаешь. Но не советую. Если так меня назовешь, я тоже осерчаю. Такое устрою, что сам свой язык проглотишь, за то, что он сболтнул лишнего. Никому мало не покажется. Ишь, что удумал: Ляляка! Такую Ляляку покажу, забудешь, как самого зовут. Понял?!

Она бросила на меня исподлобья сердитый взгляд, но мне показалось, что в ее глазах промелькнули озорные бесенята. Я молча кивнул.

— Ты куда запропастилась? — Строго спросил сатана. — И почему в таком виде? Хочешь так на люди показываться?

— На люди показываться у меня накидка имеется, прятать какая я хорошенькая и ладно сложенная. А опоздала, потому что в пробке застряла, потом еще и в лифте, а, вообще-то, на ознакомительной экскурсии была.