Лошадь купца Жильбер подарил доктору в качестве благодарности за его услуги почтенному семейству. Андре был неважным наездником, но благосклонно принял дар. Он старался проводить больше времени в конюшне, чтобы животное привыкло к новому хозяину.
Вместе с ним там часто бывал и Лу, который получил разрешение оставить себе Гнедого. Молодой Греньи также вручил великану пять золотых за верную службу старому хозяину. Теперь слуга был богат и свободен. Это развязало ему язык: парень без умолку болтал с мерином о том, как прекрасно они будут жить у его матушки.
После отъезда большей части постояльцев хозяева начали готовить гостиницу к закрытию. Элен и Жоффруа просушивали тюфяки, стирали белье, прибирали и запирали номера. Пьер собственноручно подправил вывеску. Теперь надпись над воротами оповещала путников, что «Свенья и Гусь гастей ни пренемаит».
Трактирщик выбрал самую легкую работу не от лени, а по причине недомогания. Жоффруа крепко поговорил с бывшим сержантом, когда узнал, по чьей вине Жако растет с причудами. Пьер после этого разговора преисполнился раскаяния. Вел себя тише воды, ниже травы. Деньги, полученные авансом от солдата за развод с Элен, он вернул. Гостиницу же было решено продать.
Мальчишка преобразился. Он всюду следовал за Жоффруа. Едва ли мать раскрыла Жако секрет его появления на свет, но факт остается фактом. Он стал более разговорчивым, причем теперь его болтовня имела больше общего с реальностью, чем когда-либо.
Утром четвертого дня Элен разбудила доктора и Лу на рассвете. В последний раз она накормила их завтраком и каждому вручила по завернутому в полотенце мясному пирогу. Трактирщица отперла им конюшню и убежала в дом, чтобы не расплакаться.
Андре не без опасений подошел к лошади. Она носила кличку Одуванчик, хотя прежний хозяин чаще называл кобылицу Проклятая. Животное не отличалось покладистостью. При виде доктора лошадь покосилась на него и – Эрмите готов был поклясться в этом – свирепо ухмыльнулась. Он встал в нерешительности, держа сумку в руках.
– Лу, вы не окажете мне услугу напоследок…
– Лошадку снарядить? Это я мигом.
Одуванчик смиренно приняла сбрую и вскоре стояла под седлом с самым невинным выражением морды. Но Андре не терял бдительности. Он осторожно приторочил сумку к седлу и не без труда взгромоздился на лошадь.
Ростом доктор был немногим выше прежнего хозяина, но порядочно тяжелее. Одуванчик недовольно крякнула, однако постеснялась громче выражать недовольство в присутствии явно симпатичного ей Лу. Взаимно недовольные друг другом, лошадь и всадник ждали, когда слуга закончит возиться с Гнедым.
Через несколько минут они вышли на дорогу. Над горами стоял туман, в утренней тишине слышался только медленный и осторожный стук копыт. Лу понял, что его спутник неуверенно держится в седле, и не торопился.
Когда два или три поворота дороги остались позади, туман рассеялся. Выглянуло солнце, приободрившее всю четверку. Будущее уже не виделось доктору таким мрачным. Кто знает, может эта лошадь – просто лошадь, а не бес, задумавший его прикончить при первой возможности.
И все-таки оставаться с Одуванчиком наедине Андре совсем не хотелось. И чем выше всходило солнце, тем яснее он понимал: загадочному всаднику с увесистой сумкой путешествовать опаснее, чем пешему бродячему врачу. Теперь он будет вызывать куда больше интереса у лесных разбойников. Безусловно, в дороге потребуется надежный спутник и охранник.
– А далеко ли живет ваша матушка? – решился нарушить молчание доктор.
– В местечке под Кавайоном. Дней через десять доберусь.
– Думаю, в моей компании дорога займет больше времени.
– Это точно! – рассмеялся Лу, – Вы ее не бойтесь, а то на шею сядет.
Рассудив, что эти слова относятся к лошади, доктор заметил:
– Боюсь, находить общий язык с четвероногими мне пока не дано, – ответа не последовало, и он продолжил, – Лу, вы говорили, что собираетесь искать новое место. Может быть, должность моего слуги вас устроит?
– Да на что я вам? Путешествуете налегке, сундуков таскать не надо, а людей запугивать и сами умеете.
– Все это – следствие моей собственной слабости, – удрученно заметил Эрмите, – с таким помощником, как вы, глядишь, – и времени на запугивание будет уходить меньше, и сундуков с добром станет побольше.
– И то верно, – юный великан с ухмылкой взглянул на него из-под широких полей шляпы.
– Так вы согласны?
– А чего бы нет. Вы добрый и соскучиться не дадите. Только сначала мне все равно к матери нужно.
– Что ж, – улыбнулся доктор, – полагаю, в Кавайоне люди тоже болеют.
