Свинья или гусь - [29]

– Но зачем?

– Я решила, что убийца – Жоффруа. Поймите, я не могла допустить, чтобы его осудили.

– Отставной солдат? – мсье нахмурил брови, но секунду спустя его лицо просветлело, – Понимаю, этот мужчина, бесспорно, больше вам подходит, нежели трактирщик.

– Греньи застал нас вместе, и мы боялись… Жоффруа поклялся, что все уладит, и я не так его поняла. Вчера ночью он поговорил с Пьером и тот согласился дать мне развод.

– Так это же прекрасно. Сказать правду – лучшее решение. Надеюсь, вы будете счастливы. Надеюсь, вы будете счастливы…

Старик протянул руку и погладил Элен по щеке. Он кивал ей головой и безмятежно улыбался, повторяя последнюю фразу. Эрмите подошел ближе, отодвинул женщину и заглянул старику в глаза. Он встретил бессмысленный и рассеянный взгляд. Взгляд младенца, а не взрослого мужчины.

– Элен, позовите его жену и дочь… Разбудите всех: потребуется помощь. У мсье Кланду удар.

Глава 11

Шевалье был так любезен, что уступил больному свой номер. Жоффруа и Лу перенесли вещи, а старика со всеми предосторожностями уложили на огромную “господскую” кровать. Переезд в роскошный номер не мог утешить мадам Кланду. Маленькая и растерянная старушка сидела рядом с кроватью и глотала слезы, наблюдая, как жизнь покидает тело ее супруга.

Старый мсье перестал желать всем счастья, когда Элен убежала наверх. Вначале отказала речь, затем ноги и руки. Лу пришлось нести его наверх, как ребенка. Тщедушное тело утонуло в перине. Прикрытый простыней, господин Кланду лежал и равнодушно смотрел в потолок.

Несчастная Мари то порывалась схватить иссохшую руку, то бросалась утешать мать. В конце концов доктор напоил ее успокоительным и с помощью трактирщицы усадил подремать в кресле возле окна. Помочь отцу мадемуазель было не в его силах. Эрмите тихо сообщил об этом мадам, но та осталась безучастной.

Минуты у постели больного тянулись мучительно долго. Устав от ожидания и собственного бессилия, доктор извинился и сошел вниз. В зале ярко горел камин, светили свечи. Все обитатели гостиницы, за исключением злосчастного семейства, собрались за общим столом. Пьер, которого Андре освободил без лишних объяснений пару часов назад, собственноручно подливал всем вина.

Эрмите присел на стул, принял кубок от трактирщика и пригубил напиток. Он смертельно устал от разговоров и хлопот прошедшего дня. Хотелось спать, но отправляться в постель было не время: еще не все дела закончены. Присутствующие ждали новостей. Первым решился заговорить шевалье:

– Как здоровье господина Кланду?

– Плохо. Едва ли он доживет до утра, – признался доктор.

– Но он успел… обо всем рассказать? – нерешительно поинтересовался молодой дворянин. Андре медленно кивнул и продолжил:

– Оставаться в этом проклятом месте с двумя мертвецами – безумие. Утром Лу отправится за помощью в Сен-Клод. Нужно составить письмо, которое он передаст начальнику городской стражи. Господин Пьер, будете любезны еще раз поделиться бумагой и чернилами?

Трактирщик беспрекословно выполнил просьбу доктора. Все необходимое через минуту лежало перед ним на столе. Эрмите обвел глазами собеседников и спросил:

– Что же нам написать?

– Правду, разумеется! – воскликнул Пьер, но тут же прикусил язык под суровым взглядом доктора.

– Правду? Извольте… Правду о мальчике, которого побои довели до безумия? Правду о скряге, который обобрал жену до нитки и пытался нажиться даже на разводе? – доктор перевел взгляд на Элен, – Или, может быть, правду о ходячих мертвецах? О женщине, которая пыталась обвинить мужа в убийстве, которого тот не совершал? Как думаете, – обратился доктор к шевалье, – понравится кому-нибудь правда о промотавшемся молодом дворянине, который ради кошелька с золотом был готов жениться на невесте лучшего друга и признать чужого ребенка своим? Который решил выкрасть документ, свидетельствующий о его позоре, из вещей покойника?

– Вы дали слово! – де Мире, бледный как полотно, треснул кулаком по столу. Он угодил по полной бутылке вина, которая с грохотом отлетела в сторону и разбилась о стену. Элен вскрикнула, а по штукатурке расползлось огромное ярко-красное пятно.

– Полегче, – негромко сказал Лу, который успел встать между своим новым господином и взбешенным шевалье.

– Благодарю, Лу, – доктор встал и прошелся по залу. – Какую же правду я еще не упомянул? Ах, да! Правда о двух влюбленных… О жестоком богаче, который желал повыгодней женить сына… О старом отце, которому предложили щедрый откуп за позор его дочери… О том, чем все это закончилось.

Он повернулся к столу и вытащил из кармана толстый свиток:

– Вот мои записи по делу. Здесь вся правда, от первого до последнего слова. Четыре листа, исписанных с обеих сторон. Признаюсь, у меня уже сводит пальцы при одном виде пера. Так может, отправить Лу в город вместе с этим протоколом?

В зале повисла тишина. Взгляды присутствующих были прикованы к злосчастному свитку. Доктор выдержал положенную паузу и продолжил:

– Так что же вы посоветуете, господа? Теперь, когда секретов больше не осталось?

– А вы наврите!

Детский голос прозвучал так неожиданно, что Андре не сразу понял, кому он принадлежит. Жако все это время неслышно и невидно сидел у камина. Едва ли он понял хотя бы половину сказанного; по испуганным лицам взрослых мальчик догадался, что правда, о которой толкует человек в черном, никому не нравится.