Свидетель о Свете. Повесть об отце Иоанне (Крестьянкине) - [18]
И вот сегодня он в толпе других «тихоновцев» стоял у Успенского храма на Черкасской – соседней улице. В отличие от Ильинского храма, Успенский хранил верность арестованному Патриарху и не признал обновленческого «архиепископа» Леонида. И лица прихожан, несмотря на серую дождливую погоду, все же светились радостью. Из уст в уста передавали новость о чуде: осужденного на три года владыку Николая сегодня неожиданно освободили!..
– Может, и Серафима выпустят?
– Ой, дай-то Бог. Так и до Патриарха дойдет…
– Ну, Патриарха-то вряд ли отпустят. Как он выйдет, так обновленцам сразу и конец будет…
Взволнованно переговаривались и священники-«тихоновцы», готовившиеся к встрече архиерея. Это были настоящие исповедники – выпускник историко-филологического факультета столичного университета, пламенный проповедник отец Всеволод Ковригин, маститый отец протоиерей Аркадий Оболенский, уже прошедший через один арест… Тут же, у церковной ограды, стоял, переминаясь с ноги на ногу, и юродивый Афанасий Андреевич Сайко.
– Идет! Идет!.. – восторженно воскликнул худой усатый старик в штатском, но с хорошей офицерской выправкой.
Владыка действительно шел пешком, без сопровождающих. С колокольни грянул торжественный трезвон. Прихожане, не выдержав, бросились навстречу архиерею:
– Преосвященнейший Владыко, благословите!
– Владыченька, как вы себя чувствуете?..
– Ох, слава Тебе, Господи, выпустили!..
Епископ раздавал десятки благословений, люди целовали его мокрую от дождя руку. Отдельно он поздоровался с Афанасием Сайко – обнял его и расцеловал. На глазах владыки блестели слезы, он торопливо снял очки и протер их рукавом. Было видно, как он взволнован и растроган встречей.
– Давайте пройдем в храм, – как-то совсем просто попросил владыка прихожан. – А то вы на улице, верно, уже давно стояли, вон как промокли все…
Всех желающих Успенский храм вместить не смог, люди остались толпиться на паперти. Но Ваню первой волной встречающих словно вынесло к самой солее. И когда епископ, уже по обозрении храма, вышел к народу для святительского назидания, он оказался буквально в паре шагов от него.
– Дорогие братья и сестры, – глубоким взволнованным голосом проговорил владыка Николай. – Я благодарю вас за ту сердечную встречу, которую вы устроили сегодня. В темнице я и владыка Серафим чувствовали эту любовь, и вот сегодня я вижу ее сияние в ваших глазах… Позвольте мне передать всем вам поклон от владыки Серафима. Он просит вас не предаваться унынию, а все нисходящее принимать с благодарением, твердо уповая на милость Господа Бога нашего Иисуса Христа. Тем же, кто хлопочет об освобождении его, владыка велел напомнить слова Священного Писания: «Многие ищут благосклонного лица правителя, но судьба человека – от Господа». Ибо не навек оставляет Господь. Но послал горе и помилует по великой благости Своей…
Владыка и все присутствующие осенили себя крестным знамением.
– Велики испытания, которые выпали в этом году нашей Церкви, – продолжил епископ. – Ересь обновленчества заполонила Русь, осквернены ею старинные храмы, многие из священства, к прискорбию нашему, поддались искушению или по неразумению и вражьему попущению перешли к живоцерковникам. Касается это и нас. Сегодня только Болхов, Елец да некоторые орловские приходы сохранили верность Святейшему Патриарху Московскому и всея России, прочие уклонились в раскол… – Владыка обвел собравшихся суровым взглядом, возвысил голос. – И поэтому я беру на себя ответственность создать и возглавить самоуправляющуюся Автокефальную Елецкую Церковь, которая объединит всех верных Патриарху, все «тихоновские» приходы Ельца, Болхова и Орла. Мы отмежевываемся от обновленцев и не имеем с ними ничего общего. Конечно же, мера эта вынужденная и прискорбная. Так будет продолжаться до Поместного Собора, который будет рано или поздно созван и восстановит власть Патриарха во всей его полноте.
В храме стояла тишина. Потом из толпы прихожан послышался чей-то одинокий голос:
– Аксиос!
– Аксиос, аксиос!.. – поддержали его десятки, а затем сотни голосов.
Суровое лицо епископа потеплело. Он благословил паству. Певчие запели: «Ис полла эти, дэспота», и пение подхватил весь переполненный храм…
Под благословение подходили, несмотря на многолюдство, без толчеи, благоговейно. Ваню оттеснили, и он, продвигаясь в очереди, думал о том, что только что услышал с амвона. «Владыка прямо сейчас, на наших глазах, пошел на подвиг исповедничества… А ведь его только что выпустили из тюрьмы. Что будет с ним дальше? Снова арест? Ссылка, тюрьма? Мученичество?.. Об этом он не думает, его жизнь – Церковь, его душа болит о ней… И вот он… отрекся от себя, от своей судьбы. Отринул все чуждое, что вокруг… Так может… может, и мне так же?..» Эта мысль просияла какой-то ослепительной вспышкой.
Знакомые женщины-соседки, стоявшие в очереди, тихонько переговаривались меж собой:
– …а монастыри-то он как же убережет-то?.. Обновленцев-то эвон сколько. А монастыри у них что бельмо на глазу.
– Ой, не знаю, не знаю… Беда, беда…
– А если позакрывают – монахов-то куда?..
Монашество!.. Да вот же выход!.. Ваня вспомнил материнский рассказ о том, как насмешил он всех малышом, заявив, что непременно будет монахом в женской Введенской обители… А что, если это было неосознанное стремление к тому, ради чего он и родился на свет?.. А теперь – сама жизнь, ее обстоятельства подводят его к этому, главному…
Доблестный, героический поступок, важное по своему значению действие, совершенное в трудных условиях, — так гласит словарь о подвиге. В книге рассказывается о 100 великих ратных подвигах, совершенных во славу Родины — России. Генералы и простые солдаты, сестры милосердия и военные священники, летчики, моряки и военные шоферы — все они в разных обстоятельствах, под разными знаменами были готовы умереть за Отечество. Многие доказали это на деле…
Он каждый день висит на волоске от смерти, чувствует за спиной ее леденящее дыхание. Смерть смотрит на него глазами воров, убийц и бандитов, она забирает его друзей, соратников и близких. Но он обязан выжить и для этого стал сыщиком, охотником, зверем, познав, что не всякий друг надежен, не всякий преступник — враг... Его знает вся послевоенная Одесса — подполковника уголовного розыска Давида Гоцмана, но лучше всех изучил его враг, главарь банды Академик, для которого избавиться от ненавистного мента — дело принципа.
«Вечный огонь» – книга о людях, чьи судьбы определяют слова «Честь» и «Долг». Действие романа начинается в 1913 году и продолжается до наших дней. Герои произведения – представители семьи Шимкевичей, на протяжении ста лет выбирающие благороднейшую в мире профессию – защитник Родины. Эта офицерская династия верна присяге в любое время – в Первую мировую, Гражданскую, Великую Отечественную и при любых обстоятельствах – в Испании, Венгрии, Афганистане… А преодолеть самые трудные преграды судьбы героям помогает вечный огонь любви.
Лето 1944 года. Немецко-фашистский оккупационный режим в Белоруссии доживает последние дни. Красная Армия уже ведет бои на территории республики. Но в Белоруссии хватает и противников советской власти — тех, кто делает ставку на… британских союзников СССР. Лидер местных националистов Алесь Латушка предлагает Великобритании сделку: британские войска высаживают десант, захватывают территорию Белоруссии и начинают войну против СССР. Об этой авантюре становится известно органам НКВД, и в оккупированный Минск направляется группа СМЕРШа под командованием капитана ГБ Соколова с заданием любыми средствами помешать планам врага.
Эмигрантами называют людей, вынужденных покинуть Родину по политическим, религиозным, экономическим или иным соображениям. Пожалуй, в мире нет ни одной страны, в которой не оставили бы свой след эмигранты из России. Немалую часть из них составляли выдающиеся ученые и полководцы, поэты и изобретатели, философы и священнослужители, художники и дипломаты, писатели и журналисты. Все они, каждый в своей мере, являлись частью мира Русской эмиграции, границы которого и по сей день никто не может измерить. В книге Вячеслава Бондаренко и Екатерины Честновой рассказывается о ста самых прославленных русских эмигрантах XVI–XX веков.
В этой книге речь идет о старцах в православном смысле этого слова. А это не просто наиболее уважаемые и опытные в духовной жизни монахи, но те, кто достиг необычайных духовных высот, приобрел дар целительства, чудотворцы и прозорливцы, молитвенники, спасшие своим словом сотни и тысячи людей, подлинные «столпы веры». Автор книги, историк и писатель Вячеслав Бондаренко, включил в нее десять очерков о великих старцах Русской Православной Церкви XVIII–XX веков, прославленных в лике святых. Если попробовать составить список наиболее выдающихся граждан нашей Родины, считает автор, то героев книги по праву можно поставить во главе этого списка достойных: ведь именно они сосредоточили в себе духовную мощь и красоту России, ее многовековой опыт.
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.