Свидания со злодеем - [14]

— Да. Я люблю Генри.

Оставив в сторону пустую тарелку и чашку, я поднялась и вытерла руки салфеткой, которую тут же подала служанка. Голова больше не кружилась, а приятная легкая сытость подняла настроение так, что я даже почти не боялась Габриэла.

— Спасибо вам, лорд Гримвелл. Я ценю то, что вы сделали для нас и нашего праздника.

— Ты знаешь, что раньше, всего каких-то несколько сотен лет назад, если человек совершал тяжкое преступление, то вместе с ним казнили его супруга? Не детей, не родителей, а именно супруга. Мы не можем выбрать, какому ребенку родиться, но вот тех, кто добровольно связывает с нами судьбу, выбираем. Они разделяют с нами радости и богатство. Люди прошлого считали, что должны разделять и горе, и наказания.

— Люди имеют право на ошибку. Нельзя казнить человека лишь за то, что он был ослеплен любовью… или за то, что любовь прошла.

Он подал мне руку. Прикасаться к Габриэлу было страшно, но я, едва дыша, осторожно положила ему руку на локоть и постаралась встать так, чтобы мы вдвоем не запутались в подоле пышного платья. Приходилось идти медленно и осторожно, мужчина почти заботливо поддерживал меня на крутой лестнице, пока я, стиснув зубы, чтобы не начать ругаться, как портовый грузчик, размышляла, кому же пришло в голову делать такие высокие ступеньки во дворце, где каждый день девушки в шикарных платьях несутся навстречу своему счастью?

Или несчастью…

Перед огромными, в два, а то и в три, человеческих роста, резными дверями мы замерли, ожидая, когда те откроются, чтобы выпустить нас в зал, наполненный ароматом и отблесками свечей. Там, в конце длинного пути, проходящего мимо рядов кресел, где восседали многочисленные и совершенно незнакомые мне гости, ждал мужчина, с которым я собиралась прожить до конца своих дней. Мужчина, с которым я добровольно связала свою судьбу.

И с которым меня казнили бы, живи мы двести лет назад. Если бы он совершил преступление, конечно.

— Ты лжешь, Теана, — вдруг произнес Габриэл. — Ты испытываешь к Генри что угодно, кроме того, о чем спрашивал я. Только не любовь.

Двери медленно распахнулись, а конец фразы заглушила громкая торжественная музыка.

Церемония очень напоминала один из тех снов, когда каждое движение дается с трудом, будто ты пытаешься плыть в вязком киселе. Или почти не можешь двигаться из-за адской сонливости. В детстве такие сны могли мучить меня на протяжении месяцев, потом сошли на нет, но я никак не ожидала, что моя свадьба пройдет в таком же тумане.

Генри улыбался, когда Габриэл подвел меня к постаменту и помог подняться по трем невысоким ступенькам. Я кожей ощутила внимание сотен гостей, все их взгляды были прикованы ко мне, и волнение растеклось под сердцем, быстро смешавшись с кровью, наполнив вены и превратив размеренный ритм сердца в беспорядочный безумной быстрый стук, от которого шумело в ушах, и я едва слышала, что говорит жрец.

А еще Габриэл не сводил с меня глаз, и его слова в воспоминаниях заглушали слова брачной церемонии.

— Теана! — шепнул Генри. — Клятва!

Опомнившись, я нервно улыбнулась.

— Я клянусь в вечной верности. Любви и преданности. Пока смерть не разлучит нас. Я, Теана Морнингблум, вверяю тебе, Генри Гримвелл, свою жизнь, душу и судьбу. По благословению Звездноликой богини клянусь быть женой, матерью, надеждой и любовью.

— Я смиренно принимаю твою, Теана Морнингблум, жизнь, и клянусь быть мужем, защитником и отцом. По благословению Звездноликой я, Генри Гримвелл, обещаю хранить и оберегать тепло, которое ты приносишь в мою семью.

Он взял со специальной подушечки тонкий золотой браслет и осторожно застегнул на моем запястье. Совершенно не к месту появилась ассоциация с кандалами. Звездноликая, Теана, что с тобой?! Это свадьба, а не передача тебя в рабство! Ты же сама сказала ему «да», ты только что перед всеми клялась в любви. Откуда это ощущение, словно вместе с замком браслета на шее сомкнулась удавка?

— Даю тебе, Теана Гримвелл, свой дом и свою фамилию. Пока смерть не разлучит нас.

Раздались аплодисменты, от взрыва которых я вздрогнула. Сверху посыпались лепестки сирени, крошечные бумажные самолетики с пожеланиями от гостей и блестки. Рассмеявшись, Генри на несколько секунд меня поцеловал, а потом поймал один из самолетиков и помахал им гостям. Я тоже протянула руку, впрочем, не особенно горя желанием читать, что же там нажелали мне родственники жениха.

Красивая, в общем-то, традиция писать молодым пожелания и отдавать во дворец, чтобы в конце клятв получился настоящий дождь из теплых слов и счастья, оказалась довольно болезненной для того, с чьей стороны на свадьбе даже не было гостей.

Я бы очень хотела, чтобы родители сейчас были в роскошном зале, смотрели на меня и плакали от счастья, как тихонько, украдкой вытирая глаза шелковым платком, плакала мать Генри.

— Идем, нужно поприветствовать людей, а потом поедем праздновать.

Прежде, чем гости начали покидать дворец, мы вышли на верхнюю ступеньку той огромной лестницы, у подножия которой я потеряла букет, и оказались под прицелом тысяч взглядов. Народ аплодировал — шоу подошло к кульминации. В один момент я вдруг почувствовала себя неблагодарной эгоисткой, которая весь день чем-то недовольна. Все эти люди пришли, чтобы посмотреть на чужую сказку. На мою сказку. Для них это был праздник, и я старалась улыбнуться всем и каждому, особенно детям, которых тянули повыше, чтобы чужие спины не загородили обзор.