Свидание со смертью. Рождество Эркюля Пуаро. Убить легко. Десять негритят - [236]

— А вплавь никто не мог оттуда улизнуть?

— От острова до берега не меньше полутора километров, вдобавок море было бурное, волны со страшной силой обрушивались на берег. И потом, на прибрежных скалах стояли скауты, рыбаки — они во все глаза следили за островом.

У сэра Томаса Легга вырвался вздох.

— Кстати, как насчет пластинки, которую нашли в доме? Может быть, она нам чем-нибудь поможет?

— Я изучил этот вопрос, сэр, — сказал инспектор Мейн. — Пластинка изготовлена фирмой, поставляющей реквизит для театра и кино. Отправлена А. Н. Ониму, эсквайру[334], по просьбе Айзека Морриса, предполагалось, что ее заказали для любительской постановки неопубликованной пьесы. Машинописный текст возвратили вместе с пластинкой.

— Ну а сам текст вам ничего не дал? — спросил сэр Томас Легг.

— Я перехожу к этому пункту, сэр. — Инспектор Мейн откашлялся. — Я, насколько это было возможно, провел самое тщательное расследование тех обвинений, которые содержал текст пластинки. Начал я с Роджерсов — они приехали на остров первыми. Чета Роджерс была в услужении у некой мисс Брейди. Мисс Брейди скоропостижно скончалась. Лечивший ее врач ничего определенного сказать не мог. Из его слов я сделал вывод, что нет никаких оснований считать, будто Роджерсы ее отравили, скорее, они просто допустили небрежность в уходе за больной, иначе говоря, кое-какие поводы для подозрений имеются. Но доказать основательность подобных подозрений практически невозможно.

Далее следует судья Уоргрейв. Его ни в чем не упрекнешь. Он отправил на виселицу Ситона. Но Ситон и в самом деле был виновен, и тут никаких сомнений нет. Исчерпывающие доказательства его вины, правда, обнаружились много лет спустя после казни. Но во время процесса девять из десяти человек считали Ситона невиновным и были убеждены, что судья просто-напросто сводит с ним счеты.

Вера Клейторн, как я выяснил, служила одно время гувернанткой в семье, где утонул маленький мальчик. Но она, похоже, не имела к этому никакого отношения. Более того, она пыталась спасти ребенка — бросилась в воду, и ее унесло в открытое море, так что она сама едва не погибла.

— Продолжайте, Мейн, — вздохнул Легг.

— Перейду к доктору Армстронгу, — сказал Мейн. — Весьма заметная фигура. Кабинет на Харли-стрит. Пользуется репутацией знающего, надежного врача. Ни следа нелегальных операций, ничего похожего, однако он и в самом деле оперировал пациентку по фамилии Клиис в тысяча девятьсот двадцать пятом году, в Лейтморе — он тогда работал в тамошней больнице, У нее был перитонит, и она скончалась прямо на операционном столе. Может быть, Армстронг и не очень искусно провел операцию: он ведь только начинал оперировать, но от неумелости до преступления далеко. Ясно одно: никаких причин убивать эту женщину у него не было.

Далее — Эмили Брент. Беатриса Тейлор была у нее в услужении. Она забеременела, старая дева вышвырнула ее на улицу, и девушка от отчаянья утопилась. Жестокий поступок, но состава преступления и тут нет.

— В том-то вся штука, — сказал сэр Томас Легг. — Видно, мистера Онима интересовали преступления, за которые невозможно было привлечь к суду.

Мейн невозмутимо продолжал перечислять:

— Молодой Марстон был бесшабашным водителем. У него дважды отнимали водительские права, и, по-моему, ему следовало навсегда запретить водить машину. Больше за ним ничего не числится. Джон и Люси Комбс — это ребятишки, которых он задавил неподалеку от Кембриджа. Приятели Марстона дали показания в его пользу, и он отделался штрафом.

Относительно генерала Макартура и вовсе ничего разыскать не удалось. Блестящий послужной список, мужественное поведение на фронте… и все прочее, тому подобное. Артур Ричмонд служил под его началом во Франции, был послан в разведку и убит. Никаких трений между ним и генералом не замечали. Более того, они были добрыми друзьями. Досадные промахи в то время допускали многие — командиры напрасно жертвовали людьми. Не исключено, что речь идет о такого рода промахе.

— Не исключено, — согласился сэр Томас Легг.

— Перейдем к Филиппу Ломбарду. Он был замешан во многих темных делишках, по преимуществу за границей. Раз или два чуть не угодил за решетку. У него репутация человека отчаянного, который ни перед чем не остановится. Из тех, кто может совершить убийство, и не одно, в каком-нибудь Богом забытом уголке.

— Теперь перейдем к Блору. — Мейн запнулся. — Должен напомнить, что Блор был нашим коллегой.

Помощник комиссара заерзал в кресле.

— Блор был прохвост, — выкрикнул он.

— Вы в этом уверены, сэр?

— Он всегда был у меня на подозрении. Но он умел выйти сухим из воды. Я убежден, что Блор дал ложные показания по делу Ландора. Результаты следствия меня не удовлетворили. Но никаких доказательств его вины мне обнаружить не удалось. Я поручил Харрису заняться делом Ландора, но и ему ничего не удалось обнаружить. И все равно я остаюсь при своем убеждении: знай мы, как взяться за дело, мы бы доказали вину Блора. Он, безусловно, был мошенником. — Сэр Легг помолчал и сказал: — Так вы говорите, Айзек Моррис умер? Когда он умер?

— Я ожидал этого вопроса, сэр. Моррис скончался в ночь на восьмое августа. Принял, как я понимаю, слишком большую дозу снотворного. Опять-таки нет никаких данных — трудно решить, что имело место: самоубийство или несчастный случай.