Свидание с умыслом - [54]

Таким он был и раньше — мог потратить уйму времени и сил, чтобы заставить тебя сказать ему, как он тебе нравится, а когда это наконец случалось, он мялся и смущенно косился в сторону.

— Конечно, мы постараемся не сердить старушку Челси, — сказала я.

— Ты знаешь, до того, как я женился на ней, я был просто балбес. Она необыкновенная женщина. Когда она что-нибудь говорит, ты никогда сразу не поймешь, к чему она клонит. — Пока он говорил, я раскрыла папку и стала рассматривать фотографии и ксерокопии документов. — Но она всегда знает, чего хочет. Когда она была беременна Тифани и все должно было вот-вот разрешиться, она сказала, что ей нужен какой-то определенный доктор и, пока он не приедет, ничего не начнется. Но стоило ему войти, улыбнуться ей и сказать, что все идет, как надо, и старушка Челс поднатужилась, секунда-другая и — з-з-зип — ребенок тут как тут. Я спросил: «Челс, как тебе это удалось?» И она ответила: «Майк, запомни, если человек захочет, он сможет все».

На каждом листе стояла печать: «Конфиденциальные полицейские сведения».

— Насколько противозаконно показывать такие материалы постороннему лицу? — спросила я Майка.

— Если для этого нет убедительных причин, это, конечно, преступление. Но ты ведь не собираешься передавать что-нибудь в прессу?

— Конечно, нет. Мне только самой нужно знать.

— Ну, а в таком случае я увезу все назад и никто ничего не заподозрит.

— А он изменился за двенадцать лет, — сказала я, рассматривая газетную фотографию. — За двенадцать? Да? — Фотография изображала Тома, выходящего из зала суда.

— Семьдесят девятый год… Да, почти двенадцать. А что ты называешь изменениями?

— Он прибавил в весе и, кроме того, теперь у него борода. Тогда лицо у него было более округлым, но теперь он, кажется, раздался в плечах. И глаза у него стали лучше — может быть, здесь он плакал или не выспался? И волосы не такие светлые — уж не красит ли он их? Теперь они гораздо темнее.

— Не глупи, Джек. Конечно, он их красит.

— Да, похоже, — сказала я и отложила листок в сторону. — И выглядит он теперь куда более здоровым. Он рассказывал мне, что в то время он был отчаянным кокаинистом, хотя никто об этом не догадывался.

— Вполне может быть, — сказал он, углубляясь в бумаги. — Он находился в лечебнице, но, наверное, не ради того, чтобы избежать судебного преследования. Я предполагал, что тут могут быть замешаны наркотики. Ко всей истории это подходит лучше, чем что бы то ни было. У этого парня имелись причины для того, чтобы лечиться, и, похоже, на него сразу обрушилось слишком много проблем. В Калифорнии он наломал немало дров.

Я продолжала рассматривать копии отчетов.

— Почему он не предстал перед судом, если для этого были все основания? — спросила я.

— Основания… Его жена была неплохо обеспечена, и он тратил время неизвестно на что, влезал в долги. У него была любовница… Я думаю, он не привык себе ни в чем отказывать. А эти долги… Я предполагал, что без наркотиков здесь не обошлось. Не понимаю только, почему Рамсей прошел мимо этого…

— Это была не любовница, а просто его пациентка.

— Нет, Джек, — сказал он. Порывшись в папке, он вытащил какую-то бумагу и указал мне на начало второго абзаца: — Вот это касается пациентки, а это, — он указал на первый абзац, — любовницы. Я думаю, у него была еще парочка женщин. Особенно после того, что ты мне рассказала. Где-то здесь есть показания его родителей — они мало что точно о нем знали, но беспокоились и, не доверяя ему, все же ссужали его деньгами.

— Почему же он все-таки не предстал перед судом?

— Во всяком случае не потому, что за ним ничего не было. Он завяз по уши, но неопровержимых доказательств не хватало. Дело не закрыто до сих пор.

Я по-прежнему держала в руках бумаги, читала, уперевшись локтями в стол, но внутри у меня все кипело.

— И вполне возможно, что тебе он сказал правду — почти правду. Может, он находился под действием наркотиков и сам не помнит, как сделал это с женой и дочкой. Они обе были в постели у жены. А может быть, тут что-то другое — главное, что он мог это сделать.

Я снова взглянула на фотографию. Он не походил на сумасшедшего и у него был весьма расстроенный вид. Вокруг глаз — темные круги, рот приоткрыт, щеки впали, лицо в оспинах. Это меня удивило — ведь со временем такое не проходит, разве что он сделал пластическую операцию… Правда, я никогда не видела его тщательно выбритым.

Я прочитала описание: глаза карие, волосы каштановые, рост сто семьдесят семь сантиметров, вес семьдесят килограммов — с тех пор он прибавил килограммов десять… Поврежденный нос, рубец на левой лопатке. Я не видела никакого рубца — интересно, откуда он взялся? Об оспинах на щеках — ни слова. Может быть, виновато качество фотографии?

— А что ты можешь сказать о том пациенте?

— О, это сам дьявол.

— Девэлиан?

— В каких только преступлениях его не подозревали: в похищении людей с целью вымогательства, в мошенничестве, в изнасиловании, в шантаже, в убийстве… Его взяли по подозрению в поджоге, но он был скользкий, как угорь. Менял внешность, имел целую пачку удостоверении личности, мог исчезнуть в самый неожиданный момент. Очень трудно было поймать этого типа.