Свидание по контракту - [49]

Микрофоном завладел молодой человек слева.

– Сегодня мы бы хотели выразить нашу благодарность мистеру Мэдисону, оказав ему помощь в освоении концепции, которую он так до конца и не ухватил…

Клон с коробкой в серебристой фольге торжественно развязал ленточку и снял с коробки крышку. Девушка опустила руку внутрь и достала из коробки видавшую виды футболку, линялые джинсы и пару крепко поношенных кроссовок.

– Концепция непринужденных пятниц, – закончил свою речь клон с микрофоном.

Весь банкетный зал взревел от хохота. Раздались аплодисменты. Гейб поднялся с места и прошел на сиену, чтобы забрать подарок. На лице его сияла улыбка.

Лилиан вдруг подумала, что он выглядит так, как и должен выглядеть мужчина в самом расцвете сил: добившийся уважения не только со стороны друзей, но и со стороны соперников, человек, который уютно чувствует себя на своем высоком месте в мире бизнеса, спокойный и уверенный в себе.

И уж меньше всего он был похож на человека, страдающего тяжелой формой депрессии.

Глава 11

Часом позже Гейб усадил ее в «ягуар» и собрался закрыть дверцу машины. И вдруг неожиданно для себя, совершенно импульсивно Лилиан сказала:

– Ты не возражаешь, если мы по дороге заскочим ко мне в студию? Мне надо кое-что оттуда забрать.

– Конечно. Без проблем.

Гейб закрыл дверцу, обошел машину и остановился, чтобы снять пиджак. Затем бросил его на заднее сиденье и сел за руль. Лилиан говорила ему, куда ехать, однако у нее возникло ощущение, что дорогу он знал и без ее объяснений. Он плавно выехал со стоянки и завернул за угол.

Вскоре Гейб остановился на тротуаре перед кирпичным зданием, в котором Лилиан арендовала помещение под студию.

– Я быстро, – сказала она.

– Мы никуда не торопимся.

Гейб вышел из машины и открыл для нее дверцу. Они вместе подошли к подъезду. Он ждал, пока Лилиан набирала код.

В чердачное помещение второго этажа они поднимались молча. Вставляя ключ в замок, Лилиан почувствовала, что пульс у нее немного участился. Чувство приятного ожидания в сочетании с ощущением некоторой неловкости затрудняли дыхание.

Лилиан не могла бы объяснить, зачем она привела сюда Гейба. Какой смысл в том, чтобы показывать ему свою студию? Гейб – бизнесмен, и ему чуждо все связанное с искусством.

Лилиан открыла дверь и нащупала рукой панель выключателей на стене. Она нажала на две кнопки из шести. Большая часть чердака тонула в сумраке.

Гейб огляделся.

– Вот, значит, где ты работаешь, – сказал он абсолютно ровным тоном.

– Да. – Лилиан наблюдала за тем, как он медленно прошел вперед, рассматривая холсты, прислоненные к стенам. – Здесь я и работаю.

Гейб остановился перед портретом двоюродной бабушки Лилиан Изабель. Та была изображена сидящей в плетеном кресле на застекленной террасе «Дримскейп» с устремленным в сторону моря взглядом.

Гейб долго смотрел на картину.

– Я помню это выражение на лице Изабель, – сказал он наконец. Затем он машинально, не отрывал взгляда от картины, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. – Кажется, будто она смотрит на что-то такое, что она одна может видеть.

Лилиан подошла к большому рабочему столу в дальнем конце комнаты, оперлась бедром о его край и взяла в руки альбом и карандаш.

– У всех время от времени бывает такое выражение лица. Возможно, потому, что все мы всё в этом мире видим немного по-разному.

– Возможно.

Гейб снял запонки с ониксом и сунул их в карман брюк. И вновь Лилиан отметила, что движения его были машинальными и почти бессознательными. Так обычно ведет себя человек, сбрасывая напряжение после официального мероприятия.

Гейб перешел к следующей картине, на ходу закатывая рукава своей угольно-серой рубашки и обнажая предплечья, покрытые темными волосками.

Лилиан секунду-другую смотрела на него. Он выглядел бесшабашным парнем и был чертовски сексуален с этим своим распущенным галстуком и в рубашке с расстегнутым воротом. Но что ее буквально покорило, так это то, как он смотрел на ее картины. В нем чувствовалась сосредоточенность, которая подсказывала Лилиан, что между ним и образами, запечатленными на ее картинах, возникла некая незримая связь. Возможно, ему и не нравились люди «богемного типа», однако искусство явно не оставляло его безразличным. Даже если он сам того не желал.

Лилиан принялась увлеченно рисовать.

– Ты ведь был искренним во всем, что говорил о докторе Монтойе? – спросила она, оторвав взгляд от работы.

– Он был ближе всех моих преподавателей к тому, что я бы определил понятием «наставник». – Гейб изучал картину, изображавшую старика, сидящего на скамейке в парке. – Я пришел к нему мальчишкой из маленького городка. Я не знал, как себя вести. Не знал, что считается приемлемым, что – нет. Я был лишен всякого лоска. Никакой утонченности, никаких связей. Я знал, к чему хочу прийти, но не знал, как туда добраться. Он дал мне в руки многое из того инструментария, с помошью которого я построил «Мэдисон коммершл».

– А сейчас ты возвращаешь ему долг, принимая ежегодно на стажировку в «Мэдисон коммершл» нескольких его студентов.

– Компания тоже кое-что получает от этого. Студенты приносят с собой много молодой энергии и энтузиазма. И мы получаем возможность первыми заметить новый яркий талант.