Светские преступления - [32]

Прежде чем покинуть дом навсегда, я спустилась к пустому бассейну и отворила дверь в кабинку с табличкой «Rois». Мне просто необходимо было еще раз заглянуть туда. Я стояла на пороге, глядя на голубую плитку пола, и в памяти всплывали события того дня.

Миссис Матильда дожидалась меня в машине. За всю дорогу до города ни одна из нас не произнесла ни слова.

Саутгемптон стал прошлым, настала очередь нью-йоркской квартиры. Бетти и Джун заглянули, чтобы приободрить меня в тот страшный мартовский день, когда я освобождала свой бывший дом, чтобы новая хозяйка — графиня де Пасси — могла вступить во владение им.

Примерно в середине этого тягостного занятия я решила сделать передышку. Бросая вызов обстоятельствам, в тот день я прямо на свитер надела ожерелье Марии Антуанетты. Это была единственная ценность, оставшаяся, так сказать, от несметных богатств, и я горько сожалела, что за двадцать лет не накопила побольше побрякушек. Жены поумнее так и поступают — это своего рода страховка именно от того, что выпало на мою долю.

Мой настрой вполне соответствовал выражению «а пошло оно все!», поэтому я открыла для гостей бутылку лучшего шампанского. Мне недоставало сноровки, и пена пролилась на персидский ковер. Я и не подумала бежать за тряпкой — это был уже не мой ковер, а значит, не моя проблема. Джун прихватила коробку моей любимой карамели в шоколаде, шедевр парижского кондитера Фуке. Это пришлось кстати: мы пили шампанское и закусывали конфетами.

Яркое мартовское солнце освещало лица моих подруг, безжалостно подчеркивая признаки старения. На щеках Джун кожа обтягивала скулы и была испещрена темными пятнышками, заметными даже сквозь тональный крем, а на шее у Бетти висела складками. Вид этих немолодых женщин, сидевших на желтом шелке дивана в своих безупречно скроенных костюмах, дорогих туфлях, с сумочками и перчатками в тон, вогнал меня в депрессию. Не потому, что Бетти испортила весь эффект массивной золотой брошью на лацкане пиджака, о нет. Благодаря им я впервые со всей полнотой ощутила, как сильно постарела сама. Наверняка и они размышляли над тем, как я изменилась и сильно сдала, и невольно думалось, что это не самый подходящий возраст, чтобы начинать все в жизни сначала.

Бетти и Джун пытались вести себя как ни в чем не бывало, но хватило их ненадолго. Невозможно было закрыть глаза на ужас ситуации.

— Как он мог? — спросила я, доливая бокалы. — Как мог не видеть, что она собой представляет? Не заподозрить, что готовит ему эта чемпионка по играм в постели? Как можно быть настолько слепым? — Я запнулась. — Ну, вообще-то я тоже ничего не подозревала…

Мои подруги украдкой обменялись взглядами.

— Что? — встрепенулась я. — Выкладывайте, в чем дело!

— Ничего! — поспешно ответила Джун.

— Если вы что-то знаете, то просто обязаны…

— Лично я ничего больше не скажу, — чопорно заявила она. — С меня хватит прошлого раза.

— Ладно, скажу я, — буркнула Бетти.

— Что ты скажешь?!

— Ничего она не готовила! Это все он!

— Кто? — спросила я, сбитая с толку предшествующим спором.

— Люциус.

— Что ты имеешь в виду?

Бетти долго и тщательно прокашливалась.

— Говорят, Люциус завел интрижку с Моникой задолго до того, как ты любезно взяла ее под крыло. В смысле значительно раньше до ее появления в Саутгемптоне.

Сплетня — это тамтам человеческих джунглей. В джунглях Нью-Йорка тамтам печально известен тем, что крепок задним умом.

— Я не верю! — отчеканила я.

— Вот! Вот! — с торжеством воскликнула Джун. — Ты не верила и тому, что у них вообще была интрижка. Вспомни, как все обернулось!

— Судя по всему, — продолжала Бетти, — они познакомились в Париже пару лет назад, когда ты уезжала в Австрию вот за этим ожерельем.

— Помнится, мы тебе советовали не оставлять мужа одного так часто, — сладким голосом заметила Джун.

— И вот еще что, — сказала Бетти, добивая меня. — Она жила в Нью-Йорке.

— Она никак не могла здесь жить! — запротестовала я. — Потому что зачем тогда было ломать голову над тем, как ей остаться в Америке? Я же начала кампанию, чтобы выдать ее замуж! Я даже додумалась до того, чтобы свести ее с Натаниелем!

— Ах, Джо! — Бетти покачала головой. — Она жила здесь почти год, с того времени как овдовела.

— Нет… нет! — Я отказывалась верить. — Этого не может быть!

Джун принялась кивать, как китайский болванчик.

— Догадайся, где именно она жила? — Бетти хмыкнула. — Это нетрудно. Вообще говоря, туда она и уехала от вас, там и ждет, когда ты отсюда отчалишь!

— Там — это где?

— Тебе понравится, — вставила Джун.

— В известном тебе здании на перекрестке Третьей авеню и Сорок четвертой улицы. Вот это, мать твою, совпадение!

Казалось, в мозгу у меня с треском взорвалась шутиха. Мозаика сложилась, все обрело смысл. Мысли понеслись, опережая друг друга в попытке объять всю до боли знакомую суть случившегося. Точно так же много лет назад Люциус поступил и со мной! Он искусно скрывал свои истинные отношения с Моникой, строя целую пирамиду лжи. Мои подруги понятия не имели о том, что и я узнала Люциуса задолго до того, как мы, по общепринятой версии, познакомились, что это он поселил меня в здание на перекрестке Третьей и Сорок четвертой. Им было не понять, что теперь картина укладывается в определенные рамки, но я-то сразу догадалась.