Светолия - [43]

- Мама! Папа! - что было сил закричал Сережа и, распахнув объятия, бросился к ним навстречу: - Мама... папа! - он заплакал светлыми, счастливыми слезами.

А они стояли: бледные, осунувшиеся, совсем уставшие, измученные.

Мать, увидев Сережу, засмеялась и заплакала одновременно; отец проговорил что-то невразумительное, восторженное.

- Сережа! Сынок! Сереженька! Сережа! Сыночек!.. - их голоса слились в какое-то единое, милое сердцу пение.

Они, позабыв обо всем, кроме него - целовали обнимали своего сына; спрашивали что-то и сами же на эти вопросы в умилении отвечали.

И Сережа их целовал и шептал: "Люблю." - и им, и всему весеннему, приветливому миру.

Отец, не выдержал, заплакал и зашептал:

- Вот мы соберем компанию: большую, большую компанию и поедем на природу...

И тогда, поглощенный чувством любви, Сережа забыл, что в мире существует какое-либо зло, что одно может не принимать другое; он просто сказал, желая чтобы и родители почувствовали тоже, что и он:

- Не надо больших компаний! Папа, мама - мы поедем в лес вместе - только втроем; ну, не считая Томаса, конечно. Вы увидите там много чудес, со Светолией познакомишься!

- Значит, в лесу они тебя держали! - сразу обо всем вспомнил и стал предельно напряженным отец. - Ведь лес прочесывали - вертолеты, пешие с собаками! Где же они тебя держали!

- Про то, где я был - совсем ничего не помню. Но со Светолией, с ее лесным царством я познакомился еще раньше. Это прекрасно - это как весна! Я только начал делать первые шажки, понимаете?! И вы должны узнать, увидеть тоже! Здесь главное сделать первый шажок!.. Вы такие усталые, такие измученные, напряженные - пожалуйста, поедем в лес прямо сейчас - на рассвете!

- Что ты, Сережа! - мать гладила его по голове. - Сейчас пойдем мы домой...

- Нет, нет! Я насиделся уже взаперти...

- Где? Место? - резко потребовал отец. - Кто тебя удерживал в заложниках? Можешь вспомнить лица?

- Подожди же ты! - с укоризной обратилась к нему мать и вновь повернулась к Сереже. - Пойдем сейчас домой. Ты поешь, отдохнешь, расскажешь обо всем!

- Милые мои, любимые! Я ничего не помню... Да и не важно, где меня держали, теперь все это уже прошло и впереди жизнь прекрасная! Такая прекрасная! - Сережа улыбнулся лучезарно. - Вот вы говорите - домой. А я зову вас в лес, увидите Светолию - это и вам, и мне очень надо. - говорил он проникновенно.

Отец нахмурился:

- Много их?

- Кого, папа?

- Ну в лесу этих... кто держал тебя?

- Да нет, нет, папочка! Никто не держал меня в лесу; я сам в лес теперь бегу! Меня в городе держали, где - не помню и не вспомню точно. Но в лесу вы увидите Светолию и сразу все поймете - не зачем будут никакие объяснения, да и не объяснить этого.

- Так, ладно. - отец распрямился, отошел на несколько шагов, напряженным голосом спросил. - Так ты покажешь, где прячется эта Светолия?

- Покажу, конечно! Вы такие прекрасные, я вас люблю! Она вас увидит тоже полюбит! Мы все вместе по лесу бродить будем! Как это здорово!

- Ладно, Сережа подожди! - отец отошел за машину и что-то заговорил Сережа смог разобрать только:

- ... У моста... опасно... возможно, много... две группы...

Когда отец вернулся, лицо его искажено было напряженной, продумывающей что-то гримасой, быстрым голосом он сказал матери:

- Жди нас дома.

- Нет, я с вами поеду! Сашку берешь, и я должна все видеть!

- Ладно, будешь сидеть с ним в машине...

- Папа, папа. - затряс отца за рукав Сережа. - Ты только обещай, что ничего плохого Светолии делать не будешь!

- На месте разберемся.

- Стоит только увидеть - вы все поймете. А кому ты звонил?

- Людям - одни же мы туда не поедем.

- Папа, люди не должны ее видеть... только мы. Иначе, ничего не выйдет!

- Так, ладно, Сашка. Спорить с тобой бесполезно... ты сбежал сегодня... так времени терять нельзя, используем шок...

- Папа, что ты? - Сережа прибывал в совсем ином, нежели его отец мире. То был мир весны, любви, мир чудесных духов и благородных людей; мир Перуна, златистым облаком пробуждающим землю от зимнего сна. А отец пребывал в мрачном мире - где в лесу скрывались какие-то зловещие похитители его сына и сам лес, рассматривался, собственно не как лес, а как некое, весьма обширное укрытие для преступников.

Через несколько минут их "джип" уже стоял возле моста; а Сережа смотрел в окно, за которым съехалось еще несколько мрачных черных "джипов" в окнах которых виднелись мрачные, откормленные физиономии.

- Папа, только без них!

Тут мать поцеловала его в лоб, а отец, сидевший рядом с плечистым водителем, повернулся и сказал:

- Конечно! Сережа, они проедут с нами только до леса. Потом отстанут.

- Значит, ты обещаешь, что никому не расскажешь?

- Обещаю!

- Правда, папа? Только поклянись - ведь, понимаешь - от этого очень многое зависит.

- Да уж - от этого, действительно, многое зависит. Хорошо - клянусь.

Сережа успокоился: теперь он был уверен, что эти черные "джипы" действительно останутся на окраине леса - ведь, не мог же его обмануть отец - нет, Сережа даже и представить себе такого не мог. Он только жаждал теперь вырваться из тошнотворно мягкого, замкнутого пространства их "джипа" побежать... Он уже видел, как бежит по льду лесного озера держа за руки родителей, как вбегает под дубовые корни - он даже и не подумал, что лед на озере давно уже растаял, что май распушил уж зеленью ветви - в его сознании озеро и осталось таким - закованным льдом, в глубинах которого двигался, переливался живой золотистый парус.