Светлые поляны - [73]

— Я — не пример. У меня под рукой машина, надо покормить малышку — мигом, и дома. Да и маму из центра привезла… Хоть старенькая, а куда деваться… Так не у всех матери есть, чтоб ребятенка можно было оставить…

— Ну нет, Катерина, средств на ясли, хоть убей!

— Надо искать. Что за дело — колхоз без яслей?

— Искать… Разве кирпич или строевой лес кто теряет?

— Все равно надо искать, Макар Дмитрич!

— Искать, искать… Вот имя ищу твоему нулевику, а не могу напасть на ладное… Аристарх? Тарушко… Не пойдет?

— Не пойдет — двоеданское, староверское, значит. А мы — мирские!

Деревенские бабы, имеющие малых детей, одолели Катерину: «Хоть бы ты, Катя, с председателем побеседовала насчет яслей. Дома просидишь лето из-за ребенка, зимой, как волк, будешь щелкать зубами. С нами и не останавливается для такого разговору… Пролетит на легковушке, ни здравствуй, ни прощай… А в «кабинет» его, сама знаешь, теперь просто так не войдешь!»

Став «третьим» в районе, Макар Блин решил, что должен иметь и настоящий кабинет. А потому плотницкая бригада целых три дня сооружала в правлении перегородку. Кабинет, оно, может, и на самом деле хорошо. Все-таки не мешают щелкотней счетоводы. Приезжий сразу видит табличку «Председатель к-за «Страна Советов» тов. М. Д. БЛИН». Но ведь и зайти запросто сейчас к голове стало невозможно. Поговорить бы о тех же яслях. Так нет, под фамилией тоненько выведено краской «Без доклада не входить!». А «доклад», как разъяснял колхозникам сидевший у самой двери, на стуле, Переверть-Клейтонов, — это оповещение предварительное о сути вопроса. Сделают «доклад» Якову, тот нырнет за дверь, вынырнет и как отрежет: «Сам занят!» А когда прийти — ни слова. Вот и кукуй.

Колхозники, войдя в правление, сейчас спрашивали: «Сам у себя?»

Не раз заводила Катерина разговор о яслях, но председатель отбояривался: «Выкрутятся!» Выкрутятся — в третьем лице о своих колхозниках… И действительно «выкручивались» женщины: минимум-то никто не отменял! Поди попробуй его не выработать. Да и по нормо-выходам табличка, что висит в конюховке, ежедневно заполняется бригадиром. Попробуй напротив своей фамилии без уважительных причин получить ленточку из белых квадратиков?! А малый ребенок для деревенской женщины-колхозницы — причина неуважительная. «Выкрутятся!» — и все тут.

Думала-гадала Катерина, как подействовать на председателя. Не писать же жалобу в район, на самом-то деле! Это временно на голову затмение нашло. И бог знает отчего… Из-за легковушки, что ли, так начал важничать? Был человек, а стал ездить на «Победе» — я не я, лапша с горохом! Разговорилась как-то Катерина с бабушкой Витьки, Марфой Демьяновной. А та возьми смехом и присоветуй: «Лучше всего мужиков учить, постановив их на наше, бабье место!» — «Как постановишь, не рожать же его заставить?!» — «Рожать не рожать, а где-то около этого». — «Поясни, Марфушка, не томи — как около этого»?» — «А вот эдак: робеночек у тебя есть? Имеется! Задний диванчик в машинке слободен? Слободен! Вот и устрой на этом диванчике люльку и катай своего ремезка с собой. Я знаю, очень не любит Макар Дмитрич детского плача. И запах малого дитя не переносит. Ему, председателю-то, сразу подай такого, какого можно коню на вершну посадить да картошку распахивать послать или копны возить. А от самых крохотных он нос морщит. Вот и испытай…»

Смехом советовала Марфа Демьянова, а Катерина возьми да и поверни это дело на серьез. Выходит как-то ясным утром Макар Блин из правления, видит, заднее сиденье и впрямь переоборудовано в детский уголок. А посередь удобной люльки лежит в кружевных пеленочках его крестный.

— Ах ты, Нулик мой, конопатый, — открыл дверку председатель. — Никак в сельсовет за тонким паспортом отправился, а я еще имя тебе не подготовил… Катя, может, Виктором наречем? В переводе на греческий означает — победитель! Победитель!

— Надо подумать, — сказала Катерина. — Что-то не очень мне нравится Победитель… завроде военного…

— Когда думать-то? Шибче надо думать-то, через четверть часа в сельсовете паспортное свидетельство выпишут… Не Нуликом же графа именная заполнится?!

— Успеется с сельсоветом-то…

— Как так «успеется»? А зачем ты его в кабинку устроила?

— Не с кем дома оставить: Кондрат на сенокосе, сам знаешь, мама приболела — ночью я ее в больничку отвезла. Ты, Макарушка, не против, если твой крестничек на заднем диванчике покатается?

Председатель почесал затылок.

— Да вообще-то, чего против… Место пустует… Но как бы это половчее сказать… Маленький он, что ли…

— Ну-у, нашел причину: они сызмалетства и любят в машинках кататься. Взрослому робить надо.

— Так-то оно так… Диванчик мягонький, а завертела ты его здорово… Красиво даже… Но ведь его и питать надобно…

— Попитаем… Остановимся, и попитаю… молоком в собственных бидончиках, — улыбнулась Катерина. — И мне легше будет, когда он опростат грудь… Знаешь, как ломит?..

— Как не знать, — хмыкнул председатель, не решив, что же делать — отказать Катерине в просьбе или согласиться? Если отказать, то где найти шофера? Водители перед уборкой на дороге не валяются. Пришлого не пригласишь, деревенские все наперечет, все у дела. А согласиться…