Светлые поляны - [15]
— Ну и что ты предлагаешь? — спросил Макар Блин, окончательно доломав химический карандаш. — Какой параграф?!
— Ты — голова, ты и предлагай, — ответила Катерина. — А я от себя думаю, что выходные, в смысле — отгулы, надо хотя бы для женщин установить не реже раза в месяц. Чтоб хозяйство домашнее в малый порядок привести. И на себя в зеркало без торопу посмотреть… Живые мы или неживые?!
— Твоя, Катерина, правда, — согласился Макар Блин. — Только что же делать, как же быть, где сафьяну раздобыть?! На носу посевная. Поднатужиться придется, но как отсеемся, обещаю от имени правления праздничный день в Смородинном колке… Еще есть конкретизированные предложения?
Любил Макар Блин озадачить односельчан мудреным словечком, хоть и не всегда к месту их употреблял. Вот и сейчас сказал «конкретизированные», чем сразу и навел тишину в «столовке».
— Есть предложение, — поднялась Ефросинья Петровна. — Евлампий Александрович Ставров — единственный в районе кавалер ордена Отечественной войны двух степеней. Давайте составим в облисполком просьбу, чтобы нашей улице присвоили его имя.
— Правильно! — раздались голоса.
— Пиши, чего там.
Но Евлампий смутился и сказал:
— Как же так, земляки? Улица-то в деревне одна-единственная. Может, в будущем большой человек из деревни выйдет, надо погодить. И вообще — я живой. Если ходатайствовать, то надо кого-нибудь из погибших подобрать. А я живой, — повторил Ставров. — Хоть и половиненный, но, как говорит Макар Дмитрич, «конкретизированный».
— Ну-ну, не скромничай, — сказал председатель. — Расскажи-ка нам о том, как первый орден получил? Молодым наука, и нам занятно.
Насчет рассказов Евлампий был туг. Клещами тяни — не вытянешь. Удочка была закинута, народ ждал и смотрел на Ставрова: Хоть и отошла война в прошлое, но рассказы о ней не забывались. Напротив, обрастали новыми подробностями, чаще веселыми. Таков уж человек: трудно воевал, а пришел с фронта и рассказывает о нем со смешинкой.
Точно и не о жестокой войне речь, а о занятном походе-учении.
— Ты, Евлампий Александрович, подумай, а я пока вызываю на сцену Марью Васильевну Сиренчикову. Пожалста, Марья Васильевна! — поставил Макар Блин стул в сторонке от «стола-президиума».
Не глядя на народ, Сиренчикова прошла. По пути успела сказать дочери, Серафиме, сидевшей во втором ряду:
— Квашонку я на печь поставила молосную, долго затянется, сбегай подмешай. И молоко в подпол спусти — скиснет в тепле.
Серафима не ответила, словно не слышала слов матери. Сидела она, низко опустив голову, словно ей, а не матери сейчас предложил занять стул председатель.
— Не забудешь?
Серафима кивнула.
— Ну, Евлампий Александрович, давай, коль надумал, — обратился к Ставрову Макар Блин, подождав, пока Марь-Васишна устроится на стуле. Усаживалась Сиренчикова, словно гусиха в пестерь.
Подались из задних рядов поближе к сцене Витька, Кито, Шурик и Доня. Но на краешек скамейки, что стояла у окна пустой — вдруг заявится какой припоздавший большак! — присела только Доня.
Ребят не пропустили — нечего ходить взад-вперед, когда дело началось. Тем более мальцам.
Рассказ Евлампия был скупым и всегда одинаковым:
— Командир наш в то время был хохол Ильяшенко, вот. Подошли мы в то время как раз к Днепру, вот. Днепр — река ниче, попроворней нашей Миассы раз в пять, вот. Хохол Ильяшенко в то время и показыват на Днепр: «Станишники, кто на тот берег переплывет, тот и херой!» Букву «гэ» он не выговаривал. Ну я и поплыл, не один, конешно, с ротой вместе, вот. Думал, утону, ниче, обошлось. Ну и наградили, вот.
Тут вмешалась бабушка Витьки, Марфа Демьяновна. Любила она слушать фронтовые рассказы за чаем или на завалинке. Слушала внимательно, запоминая. А на следующий день пересказывала на свой лад побасенку-чудинку, да с такими завертушками, что сам автор удивлялся — надо же как складно и интересно выходит.
И сегодня вступила в разговор Марфа Демьяновна — больно обидно ей стало за куцый рассказ Евлампия. У человека вся грудь в орденах и медалях, а он: «Переплыл, вот и херой».
— Евлампий Александрович, а ведь в то время война была, — начала издалека Марфа Демьяновна.
— Ну, знамо дело, была, я не отрицаю, вот.
— И на правом берегу — немчура…
— И это не отрицаю.
— Сильно укрепился немец на Днепре, на три ряда свои стрелецкие закутки нарыл, — со знанием дела объясняла Марфа Демьяновна.
— Ну, доты, дзоты, ясное дело, — подтверждал Евлампий. — Минные поля…
— И ты переправлялся под стрельбой… Вода кипела, ага?
— Стреляли, конечно, в то время, вот. Война… Как без стрельбы?..
— И на плоту стояла пушка…
— Стояла, где ей еще стоять, если она ко мне приписана, а я к ней.
— И под стрельбой вы хворсировали, — смело выговаривала Марфа Демьяновна военные слова.
— Причалили, конечно, коль оттолкнулись от берега. Не плыть же в море по течению.
— А «пятачок» сколько ден держали? — смело бросала Марфа Демьяновна.
— Скоко нужно, стоко и держали. Нам на тот свет не к спеху было.
— Немецкие крепости на Днепре были сготовлены в надежде попридержать нашу армию? — совсем оглоушивала слушателей Марфа Демьяновна знанием военной стратегии.
— То немцы считали, а мы их арифметики не придерживались! — взмахивал культей Евлампий. — Мы по собственной таблице умножения ворогов щелкали.
Действие повести «Всего три дня», давшей название всей книге, происходит в наши дни в одном из гарнизонов Краснознаменного Туркестанского военного округа.Теме современной жизни армии посвящено и большинство рассказов, включенных в сборник. Все они, как и заглавная повесть, основаны на глубоком знании автором жизни, учебы и быта советских воинов.Настоящее издание — первая книга Валерия Бирюкова, выпускника Литературного института имени М. Горького при Союзе писателей СССР, посвятившего свое творчество военно-патриотической теме.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного писателя Э. Сафонова вошли повести и рассказы, в которых автор как бы прослеживает жизнь целого поколения — детей войны. С первой автобиографической повести «В нашем доне фашист» в книге развертывается панорама непростых судеб «простых» людей — наших современников. Они действуют по совести, порою совершая ошибки, но в конечном счете убеждаясь в своей изначальной, дарованной им родной землей правоте, незыблемости высоких нравственных понятий, таких, как патриотизм, верность долгу, человеческой природе.
…Человеку по-настоящему интересен только человек. И автора куда больше романских соборов, готических колоколен и часовен привлекал многоугольник семейной жизни его гостеприимных французских хозяев.