Светлое будущее - [6]

ХОРОШИЙ СОВЕТСКИЙ ЧЕЛОВЕК

Вечером к нам заявились Курицыны. Это очень хорошие люди. Правда, ужасно серые, скучные и занудные. Но скромные и честные. Я с ними дружу с первого курса. Они тогда на первом курсе и поженились. Это — единственная пара из всех моих знакомых, избежавшая развода. Мне это нравится, и я их ставлю всем в пример. Тамурка же утверждает, что все это лишь видимость, что они тоже, как все, б...т, только потихоньку и занудно. А не разводятся они от жадности. И дома они наверняка круглые сутки грызутся, как кошка с собакой. Но Тамурка — ядовитая и циничная баба. И хотя она обычно не ошибается, я предпочитаю думать о людях лучше, чем они есть на самом деле. Приятнее жить среди хороших людей.

Курицын — персонаж довольно любопытный. Он старый автомобилист. В автомобиль он вкладывает душу, но не ездит. Он прекрасный фотограф. Но вершина его творчества по этой линии — фотомонтаж унитаза и своей улыбающейся физиономии. Недавно он защитил докторскую диссертацию. Я был оппонентом. Диссертация серенькая, мыслишек — кот наплакал, но добросовестная, не придерешься, вполне защитибельная. Курицын и не претендовал па новаторство. Лишь бы защититься. После защиты, однако, его самосознание резко возросло. Когда я попросил его выступить оппонентом по диссертации моего аспиранта, он отказался, сославшись на занятость, потом сообразил, что я еще могу сгодиться, и согласился. По поводу диссертации сказал, что работа серенькая, мыслишек — кот наплакал, но добросовестная, не придерешься, вполне защитибельная.За ужином выяснилась цель визита Курицыных. Их сын кончает десятилетку. Решил (это он-то решил!) поступать на философский факультет. У меня там большое влияние и связи. А теперь время такое, что детям интеллигентов (Курицыны — интеллигенты!) сразу после школы поступить в высшее учебное заведение без протекции почти невозможно. Я, конечно, сделаю все от меня зависящее. А вот с моей Ленкой — проблема. До сих пор не знает, куда поступать. От философского отказалась категорически.

После ухода Курицыных Тамурка заявила, что она больше видеть не хочет этих моих омерзительно хороших друзей.

— Тебе давно пора обновить знакомства. Почему мы ни разу не ходили к Канарейкину, хотя он много раз приглашал нас? А к Корытовым? А к Ивановым? Кстати сказать, и с Васькиным не мешало бы помириться. А то шляешься с какими-то забулдыгами и подозрительными личностями.

Я пробурчал что-то о своем неумении заводить нужные знакомства. Мои мысли занимали Курицыны. И все- таки они хорошие люди. А также странные они потому, что они советские люди. Хорошие советские люди. Удивительное это явление — хороший советский человек. Вот, например, моя сестра. Прекрасный человек, добрый, отзывчивый, честный, скромный. Лучше не бывает. Недавно мы меняли квартиру — с Тещей съезжались. В обменном бюро моим делом занималась женщина, очень похожая на сестру. Я было сунулся к ней с улыбочкой, а она... Бр-р-р! Страшно вспомнить. Ох и поиздевалась же она надо мной: мол, профессор, а анкетку правильно заполнить не может! Профессор кислых щей! И вдруг мне пришла в голову мысль: а что, если моя прекраснодушная сестрица в своей конторе куражится вот так же? И однажды мне довелось в этом убедиться воочию. Ее нельзя было узнать. Министр! Да что там министр! Почти как начальник милиции. Слова цедит сквозь зубы. И выражения вроде «Индюк тоже думал!» или «А это Пушкин за вас делать будет?!».

Мы все время на что-то и на кого-то жалуемся. Ищем причины вне нас, уповаем на обстоятельства. А ведь немного надо ума и наблюдательности, чтобы понять простую истину: все, что мы имели и имеем, есть продукт нашей собственной жизнедеятельности. Это все сделали и делаем мы сами — хорошие советские люди.

С другой стороны — откуда мы такие взялись? Не в биологической же нашей природе это заложено?! В общей форме проблемы тут нет: был исторически данный человеческий и социальный материал, революция открыла путь, на котором совместно сформировался тип советского человека и советского общества. Но тут есть более глубокая проблема: каков механизм воспроизводства всего этого добра? Самое интересное на этот счет я слышу иногда от Антона, от моих ребят, от случайных знакомых, но не от профессионалов, как защитников нашего образа жизни, так и его критиков. Недавно я прочитал сборник «Из-под глыб». Прочитал вполне законно — за «железной дверью» (т. е. в спецхране): к такого рода литературе имею свободный доступ по роду своей работы. Статья Шафаревича любопытна. Остальное — чушь. Но и эта статья явно дилетантская. Говорят, он — крупный математик. Возможно. Но как теоретик общества — нич-то. Смешно в наше время браться за теорию социализма, не будучи профессионально подготовленным специалистом в области марксизма и в области конкретной социологии. Любопытно, что все идеи, выдвигаемые нашими диссидентами, не имеют успеха, хотя они во многом правдивы и умны. А даже бредовые идеи в русле марксизма держатся и процветают. Почему?

— Именно потому, что первые разумны, а вторые бредовые, — сказал однажды Антон. — На уровень пауки первые не тянут. Они все равно остаются в сфере идеологии. А для идеологии нужен именно бред.