Светлое будущее - [32]

В таком стиле мы разговаривали не раз и ранее. Но только теперь я стал прислушиваться к словам Антона и находить в них смысл, ранее начисто ускользавший от меня.

ДЕЛЕГАЦИЯ НА КОНГРЕСС

В отделе науки ЦК утвердили делегацию на международный конгресс. Это — последняя инстанция, если не считать КГБ, который в последний момент задержит несколько человек и подсунет вместо них своих людей (хотя почти все члены делегации и туристической группы фактически и без того их люди). Любопытно все- таки, какая эволюция произошла за это время. Причем путь от составления списков в делегацию и туристическую группу на местах до утверждения окончательного списка в ЦК в сокращенной форме отражает или даже изображает эту эволюцию. На местах (в секторах, на кафедрах) в списки включили всех тех, кто наиболее плодотворно работал в прошлые годы и приобрел приличную репутацию, т. е. всех видных либералов нашей среды. Затем на уровне дирекций и деканатов часть приличных людей вычеркнули, а вместо них вставили подонков и серяков. Потом на уровне ректоратов и отделений академий вычеркнули еще несколько из оставшихся приличных людей и вписали еще более серых и стервозных. В министерствах и президиумах академий вычеркнули почти всех приличных, т. е. людей шестидесятых годов (шестидесятников), и вписали такую мразь, которую раньше не пускали даже на тематические городские симпозиумы. Наконец, отдел науки ЦК довел этот процесс до логического конца. Меня в делегации оставили. Мне стало стыдно. Но ребята сказали, что меня оставили потому, что весь мир содрогнулся бы, если бы меня вычеркнули. Но я-то знаю, почему меня оставили. Академик Канарейкин (глава нашей делегации) настоял на этом. Почему? Очень просто: ему же доклад делать, а доклад надо написать, а кто лучше меня напишет ему доклад, который и начальство похвалит, и Там впечатление будет приличным! Серикова включили в туристическую группу. И тоже понятно почему.

Составление советской делегации на международный научный конгресс — вообще есть дело величайшей государственной важности. При этом должны быть учтены самые различные аспекты дела: интересы различных организаций, национальный состав, возрастной состав, половой состав, соотношение лиц различных рангов, родственные отношения. Эта проблема решается в многочисленных инстанциях по меньшей мере год. Вопрос об участии КГБ в таких делах обсуждался многократно и выяснен досконально. Однако тут есть один аспект очень интересный и менее известный. То, что любой (или почти любой) из нас готов выполнить (и выполняет время от времени прямо или косвенно) задания КГБ, это очевидно. Мы — патриоты. И к тому же за такую награду, как заграничная поездка за счет государства, мы готовы и на большее. Однако КГБ этим не удовольствуется. Он включает в каждую нашу делегацию еще специально своих людей. С какой целью? Говорят разное. Выполнять поручения, которые нельзя доверить обычным научным стукачам. Следить за поведением членов делегации. Пре-дупреждать побеги. Нет, конечно, дыма без огня. Но я склоняюсь к тому, что тут дело обстоит проще. Члены делегаций за поведением друг друга следят не хуже про-фессионалов. И информацию дают более квалифицированную. Спецзадания — в большинстве липа. Реальная серьезная разведка делается не так. Побеги все равно со-вершаются. Причем удирают проверенные и надежные люди. Ненадежных просто не выпускают. А КГБ имеет свою законную долю во всех заграничных поездках и ис-пользует ее как благо в интересах своих сотрудников. Использует на тех же основаниях, как квартиры, санатории, дефицитные продукты, билеты в театры и на выставки. И делается это у них (мне приходилось разговаривать с их «мальчиками») по общим законам распределения благ советской системы. И сотрудники КГБ так же усердно бегают за тряпьем, как и доктора и профессора. Только у них есть одно преимущество: не надо представлять доклад, обсуждать его, проводить через Главлит (цензура), сидеть на заседаниях. По интеллектуальному уровню они мало чем отличаются от среднего члена делегации. В крайнем случае, когда кретинизм их нельзя скрыть, мы выдаем их за представителей национальных республик или за пережитки сталинизма. Очень помогает в таких случаях плохое знание или полное незнание иностранных языков.

СТАРЬЕВЩИЦА

После работы «на минутку» заскочила Светка. Жаловалась на сотрудников института («Банда сволочей»). Жаловалась на мужа («Мой лопух») и на свекровь («Вот стерва!»). Плакала, что нечего надеть (хотя каждый день меняет туалеты, и институтские сплетницы до сих пор не могут подсчитать се гардероб). С трудом выпроводил ее («Мне надо работать»). Разложил на столе книги и бумаги. И без единой мысли в голове уставился в окно. Во дворе я увидел крупную старую женщину в длинном черном балахоне. Женщина рылась в мусоре в районе помойки, отбирала что-то (кажется, тряпье, бумагу) и складывала в свою тележку. Меня поразило лицо женщины: огромное, сине-фиолетовое, с бесформенным пористым носом старого алкоголика. А выражение лица такое, как будто ей поручили написать в нашем эпохальном труде главу о росте материального благосостояния трудящихся. Описать это выражение невозможно. Его можно только показать и дать ему название. Но лучше не делать ни того ни другого.