Светлая смерть во Владимире - [2]

— Главное, чтобы подходящая публика подобралась, — сказал он негромко.

«Никаких воспоминаний! — думала Вера. — К чему эти покрытые пеплом зыбкие эмоции? Лучше уж обсуждать попутчиков…»

Как суетились эти люди! Предстоящее путешествие возбуждало, пьянило их. Голоса экскурсантов звучали громко, глаза блестели, движения были порывисты, определения метки, решения категоричны.

— Чемоданы сюда?

— Нет, чемоданы туда!

— Чемоданы сюда!

— Сюда, сюда чемоданы!

В автобус вошел багроволикий, рано поседевший мужчина.

— Наши все? — закричал он. — Все сели! Юрочка тут? Тогда порядок, можно отчаливать. Я ваш папочка.

«Ну и горлышко. Орет, как резаный, — подумал Игорь Исаич, — ведь ранняя рань сейчас. Возможно, это у него с вчерашнего. Ведь сегодня суббота. Вот и все. Суббота сегодня».

— Пельский, сюда! — закричали сзади. — Давай сюда, Пельский!

— Айн момент, — сказал багроволикий, — где гитара? Юрочка, у тебя гитара?

— Вот мы и влипли, — сердито буркнул Игорь Исаич. — А я надеялся на отдых.

Вера снисходительно улыбнулась.

— Не стоит расстраиваться. Притерпимся.

— Возможно. К тому времени, когда вернемся домой. Хочешь, составлю прогноз этого путешествия? Исходные данные очевидны, как говорится, написаны на лицах наших попутчиков.

— Не стоит, — ответила Вера. — По-моему, ты не в духе.

— Это ничего. Злость обостряет ум. Милые наши спутники едут по профсоюзным путевкам, не на свой счет. Памятники былого им нужны, как галоши для налима. Станут всю дорогу песни горланить. Может, и драчка случится. А по приезде мы попадем в кемпинг, потому что мест в гостинице не окажется. Будем дрожать от холода, ходить неумытыми и голодными. Туристскую пищу я есть не смогу из-за язвы желудка, а ты — из-за кулинарных соображений…

— Ну, Игорь, ты стал пессимистом. Как ты отважился на это путешествие?

— Да вот так. Взял и поехал.

— А я уже третий раз еду по этому маршруту, — сказала Вера.

— Ах, вот как! Тогда будешь моим личным экскурсоводом. Люблю квалифицированную информацию.

«Чем трещать о своем прошлом, — подумал он, — говори лучше о прошлом Руси. Из любой неудачи можно извлекать пользу. Ох, и надоели мне эти мизерные извлечения… Но как же быть с моей главной неуда-чей?»

— Что с тобой? — спросила Вера, увидев, как зрачки Игоря внезапно расширились и сделали глаза неожиданно выразительными.

— Нет, ничего… Все о’кей.

— Мне показалось…

— Пустяки. Не обращай внимания…

«Тебе показалось правильно, попала в самую точку. Но не думай, что я стану с тобой откровенничать. Хватит. Наоткровенничался».

Пока автобус выезжал из города, в салоне стоял галдеж. Но потом, когда машина набрала скорость и наполнилась самолетным гудением, когда отмелькали островерхие пригородные дачи и пошли-поплыли долгие леса, пассажиров укачало, и многие задремали.

Автобус несся по глянцевому, блестящему от дождя асфальту навстречу встающему из тумана солнцу. Мимо пролетали глухие, сырые, по-оперному декоративные лесные заросли. Под колесами автобуса оставались холодные осенние реки, ветер неустроенно гудел в фермах мостов.

Игорь шелестел страницами маленькой книги с вызывающе цветастой обложкой.

— Что читаешь? — спросила Вера.

— Да вот, фантастику.

— Фантастику? Я ее не люблю. Наивная литература, и не детская, и не взрослая. А претензии большие.

— Вообще-то ты права в каком-то смысле, — сказал он, помолчав. — Наша скучная жизнь фантастичней любой фантастики…

— Конечно! — воскликнула Вера и заговорила тоном бывалого гида:

— Сейчас мы въедем с тобой в старинный Залесский край. С древних времен он был изобилен и богат. Полноводная была в те времена Клязьма. В лесах водился пушной зверь, реки и озера изобиловали рыбой, на тучных поймах паслись многочисленные княжеские стада. Разве не интересно знать, какой была тогда жизнь здесь? Реальная, не придуманная…

— Это очень просто, — сказал Игорь, — садись на машину времени и поезжай назад, в XI век. И все увидишь, как оно было на самом деле. По крайней мере, глазами фантаста.

— Фантаста… — разочарованно протянула Вера и махнула рукой.

Игорь подумал, что все же хорошо бы ей рассказать. Каждый день при встрече с новым или давно не встречаемым человеком у него возникала такая надежда — его наконец поймут правильно. И тогда очень хоте-лось рассказать. Но затем он вспоминал оскорбительные, недоумевающие взгляды, растерянные улыбки, успокоения: «Ах, оставьте, бросьте думать, не забивайте голову чепухой!» — и у него пропадало желание откровенничать. Вот и сейчас, глядя на Веру, он было подался к ней, но тут же одернул себя.

А Вера меж тем говорила. Было похоже, что она решила в считанные минуты сделать из него поклонника Древней Руси.

— Разве это не интересно?! — то и дело восклицала она. Речь ее как-то вдруг наполнили старинные названия и имена: Юрий Долгорукий, Успенский собор, Ирпень, Суздаль, Кидекша… Все это было так же далеко от Игоря, как страницы школьного учебника по древней истории.

Игорь Исаич хмыкнул.

Недоверчивый звук этот пришелся в разгар объяснения насчет оборонительных достоинств берегового хребта Клязьмы. Вера запнулась на полуслове и посмотрела на Игоря. В глазах собеседника она увидела больное растерянное недоумение. «Зачем? — казалось, спрашивал он. — Зачем мне все это знать?»