Свет в ночи - [9]

— Видела сцену в «Унесенных ветром», когда тому типу отпиливают ногу?

Она ответила негодующим взглядом:

— Сейчас принесу кухонный нож.

Он снова хрипло засмеялся.

— Я хочу сказать, что все могло быть гораздо хуже.

— Что-то не верится.

Палка выпала из-под платка. Бен развязал последний узел и сбросил пропитавшуюся кровью и грязью тряпку на пол, а потом бессильно откинулся на подушки.

— Твоя очередь.

Если он ждал, что она рассмеется, то он ошибся — горло у нее так сжалось, что трудно было дышать. Из раны потекла кровь — но не с такой силой, как она опасалась. Она подала ему сложенную в несколько раз ткань.

— Зажми рану, пока я приготовлю повязку.

— У тебя даже руки не дрожат!

— Это пока. Когда выйду из комнаты, превращусь в настоящее желе.

Стянув брюки ему до колен, она их там и оставила. Сейчас предметом ее первоочередного внимания должна была стать его рана.

Он повернулся на подушке в сторону аптечки:

— В твоем волшебном сундучке спирту не найдется?

— Если ты думаешь, что я залью открытую рану чистым спиртом…

— Обещаю не кричать.

— Нет.

— Но ее надо бы продезинфицировать.

— Ее надо бы зашить.

— Тогда принеси иголку с ниткой.

Кровь отлила у нее от лица. Она сама почувствовала, что позеленела.

— На сегодня с меня хватит демонстраций мужского хладнокровия.

— Тогда опиши, как она выглядит.

Бриджет всмотрелась в рану.

— Глубокая. Гадкая. Надеюсь, несмертельная. Кажется, будто пуля прорезала тебе по ляжке канавку и отправилась восвояси.

— Скорее всего застряла в каком-нибудь гнилом бревне. Бриджет!

Она замерла, остановленная тяжелой рукой, которая легла ей на локоть. Она впилась в нее взглядом. Всем своим телом она ощущала его внимательный взгляд, словно властное прикосновение.

— Дай мне марлю, пропитанную спиртом.

— Может, потом?

— Когда потом? Когда начнется воспаление? Когда будет заражение крови? — Его пальцы сжались, впиваясь ей в руку, словно тиски. — Или ты ждешь, пока они сюда доберутся?

— Кто?

Если она на стороне преступников, ей придется что-нибудь сделать со своим лицом. Все ее чувства отражались на нем, сменяясь с быстротой спасающегося побегом мелкого грабителя.

Она расправила плечи, и голос у нее зазвучал пронзительно. Вид у нее был виноватый.

— Кто сюда доберется?

— Те люди, которым ты позвонила.

— Я никому не звонила.

— Тогда те, кому собираешься позвонить.

Он видел, как она решала, можно ли солгать, — и пришла к выводу, что нельзя.

— Тебе нужна помощь.

— Мне нужно только немного спирта.

Поджав губы, она щедро плеснула спиртом на кусок марли и вручила ему бутылку с остатками спирта.

— Действуй сам. Я пойду блевать в ванную.

Он все еще не был уверен, можно ли ей доверять.

— Я не стану никому звонить, если кровотечение не усилится, — пообещала она, а потом, кивая на бутылку, добавила: — И если ты не потеряешь сознания.

Поскольку ничего другого ему не оставалось, Бен кивнул:

— Договорились.

3

Бриджет положила руку на телефонный аппарат. Сидя в кухне, она смотрела на медные кастрюли и тазы, подвешенные к балкам. Мраморные доски кухонных столов, выстеленные керамическими плитками, поблескивали, и их водянистая голубая глазурь напоминала об озере, шептавшем мелкими волнами неподалеку. Перед ней тянулась сосновая поверхность обеденного стола — пустого, если не считать телефона. Она отметила отсутствие пепельницы, которую прежде автоматически поставила бы рядом.

Она отбивала тихую дробь по старому черному аппарату. Часы показывали четверть первого. Она обещала Бену, что не станет звонить.

У них обоих с правдивостью не слишком хорошие отношения.

Страшно томясь по сигаретам, она прошла к негромко гудящему холодильнику и достала оттуда морковку. Когда она уходила, Бен беспокойно спал. Прижавшись щекой к прохладной дверце холодильника, она вспомнила остаток вечера.

Когда Бен закончил обрабатывать рану, он окликнул ее по имени. Она оторвала лоб от гладкой поверхности зеркала в ванной и вернулась в спальню. Там пахло спиртом и потом.

— Пациент все еще жив, — пошутил он.

— А вот медсестра показала себя не с лучшей стороны.

— По-моему, она прекрасно справляется.

Бриджет постаралась отнестись к его комплименту как можно спокойнее. Его стойкость уже произвела на нее глубочайшее впечатление. Он не только избавил ее от необходимости смотреть, как он терпит такое, что и наблюдать-то нестерпимо, но и от неловкости, которую она испытала бы, если бы ей самой пришлось снять с него шорты. Его смуглая рука с сильными пальцами сейчас напряженно сжимала простыню, которую он натянул себе на живот. Из-под нее высовывались голые ноги.

Бриджет нагнулась, чтобы собрать ворох мокрой одежды, которую он бросил на пол.

— Ты ничего не стирай. Пусть все просто высохнет.

— Я собиралась все просто выбросить.

— Но мне же надо что-нибудь носить!

— Я найду тебе что-нибудь подходящее.

— Где? — удивился Бен.

— В любой комнате. Этот охотничий домик практически забросили еще в двадцатые годы. Здесь в шкафах полно старой одежды. Костюмы, подтяжки, гамаши, подвязки для носков…

В это мгновение она поняла, что предмет, на который она сейчас смотрит, — это вовсе не подвязка для носка.

Его лицо застыло.

— Это ножная кобура, — обвиняющим тоном произнесла она.