Свет в Коорди - [61]

Муули, с мужицкой обстоятельностью, не высказывая своих чувств, вытер о траву испачканные в земле руки и широким жестом пригласил в дом. Он привел их в комнату и усадил за стол.

В распахнутые окна, раздувая полотняные занавески, врывался ветер и порывисто перелистывал книгу на столе. Этот ветер, полотняные занавеси, надутые как паруса, карты на стенах и старенький барометр на стене придавали комнате Муули сходство с каютой корабля, плывущего среди деревьев.

Обведя глазами комнату и остановив их на Муули, Каарел и Пауль заметили, что он усмехается.

— Ну что, начинается? — спросил он и, словно за них, ответил одобрительно: — Да, теперь, конечно, начинается.

Не садясь, меряя комнату ровными шагами, он заговорил. Дело новое здесь, дело ответственное… Чтоб начать его, чтоб зажечь других, надо притти к ним с чем-то определенным, твердым, обдуманным. Они сейчас могут все прикинуть, сообразить, в общих чертах конечно. Нужные запросы он, Муули, сделает завтра же, а сейчас — за дело… Их интересуют расчеты, — хорошо…

Муули присел за стол, и расчеты начались вновь. Сначала считали на три хозяйства с хутора Яагу — доход теперешний и доход предполагаемый — колхозный. Разница получилась значительная. Потом к хозяйствам Маасалу, Тааксалу и Семидора прибавили Журавлиный хутор, поля Роози Рист и бывшие поля Коора и землю Татрика. Разница получилась еще более разительная — в пользу объединенного хозяйства.

У Маасалу от волнения ходили желваки на скулах. Пауль тискал в потной ладони огрызок карандаша.

— Учтите, мы сейчас считались только с существующими у вас капиталами — с чем вступаете… — бросив карандаш, сказал Муули, и снова заходил по комнате… — А ведь государство поможет кредитом. Грузовую машину можете купить, динамо… Может быть, свет захотите провести…

Муули разложил на столе карту волости. Головы склонились над ней. Рука Муули вычертила на карте фигуру отдаленно напоминающую подкову. Стержень ее составили поля всех, кто, по мнению Пауля и Каарела, мог войти в ядро нового хозяйства. Полукружье подковной дуги разрывалось хутором Курвеста — землей Кянда. В середине подковы широко лежало громадное изумрудно-зеленое пятно Змеиного болота.

— Земель-то хороших у костяка нет, — жаль… Массива нет, — с досадой заметил Муули, углубляясь в карту. — Вон ведь как… Могло бы быть лучше.

— Как нет массива?.. — Каарел, подняв голову, посмотрел на Пауля и Муули. — Вот массив — Змеиное болото. Я и об этом подумал.

Пауль с удивлением уставился на Каарела. Даже Муули, никогда ничему не удивлявшийся, с любопытством поднял голову и вопросительно поднял брови.

— Тут самое большое дело — прорыть мелиорационную магистраль в два километра, — пояснил Каарел. — Остальное проще. В первый же год гектаров сорок осушим. Через два-три года на всем болоте будет расти овес и пшеница… и какой овес! Конечно, если кредит получим на удобрения, — подумав, добавил он.

— Кредит получим, — сказал Муули и, проведя карандашом жирную черту, соединил концы подковы в одно целое. — Видите? Получается совсем другая картина…

Он встал и положил карандаш на карту. Поднялись и Пауль с Каарелом. Хотя беседа продолжалась долго, но как будто осталось еще много недоговоренного.

— В работе договоримся… А народ собирайте, — сказал Муули. — Поздравляю, товарищи!

Они пожали друг другу руки, крепко встряхивая их, неуклюже топчась и застенчиво улыбаясь, как это делают мужчины, когда растроганы.

Домой Каарел и Пауль ехали задумавшись, молча. Над полями Коорди, поспевающими к жатве, ложились легкие сумерки. В росистой ложбине кричал дергач, словно разрывал на мелкие куски твердый холст. Заяц проковылял через дорогу и юркнул в недвижную, дремлющую в безветрии рожь.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Прийду Муруметс на своем дальнем заболотном хуторе ожидал Каарела, или Пауля, или кого-нибудь, кто бы смог объяснить, что же случилось там, в Коорди, — с ума там, что ли, посходили?

Со вчерашнего дня он не знал покоя. Не будь поры горячего сенокоса, он бы сам сходил к Паулю на Журавлиный хутор — узнать, но трава уже пошла в семя, дни стояли жаркие и надо было косить.

Прийду мерно помахивал косой на мягких болотных кочках, пахнущих нагретым мохом и брусничным листом, хотя и хотелось воткнуть косу в землю и бежать к соседям, — такие поразительные донеслись вести.

Порой поглядывал на тропинку, пропадающую в кустарнике, — не идет ли девчонка сказать, что пришел Маасалу. Был дома отдан строгий приказ: как придет кто — немедля бежать за отцом.

Приходя домой, первым делом с нетерпением спрашивал жену Маали:

— Никто не приходил?

— Нет, никто, — отвечала Маали.

Прийду снова, в который раз, заставлял повторить удивительный рассказ Маали о ее вчерашней поездке в маслобойню Коорди.

Не успела Маали привязать лошадь к коновязи, как ее обступили знакомые женщины, расспрашивая, правда ли, что Прийду организует колхоз? То, что услышала Маали затем, было совершенно непонятным. В волости говорили, что Прийду пришел к Каарелу Маасалу с предложением объединиться в колхоз и осушить Змеиное болото…

— Так и говорят? — беспокойно ерзал Прийду на скамье. — А я тут сижу и не знаю ничего… Ну, а Каарел что на это сказал?