Свет в джунглях - [78]

— Хорошо! — согласилась Матильда Коттман. — Я приглашу его к вам.

— Нет! Нет! — возразил доктор. — Я пойду сам в лепрозорий. Я хочу видеть доктора Такахаси в работе!

Новый сотрудник очень понравился Швейцеру. Он был деловит, сосредоточен и потрясающе спокоен. Когда доктор Такахаси хотел вручить Швейцеру рекомендательные письма,тот замахал руками:

— Все ясно! И без того все ясно! Вы будете у нас работать!

Биссаугави, наблюдавший эту сцену, сказал:

— Оганга, мы знакомились с работами доктора Такахаси. Он один из ведущих лепрологов Японии.

— Ну что ж, значит, нам повезло! — потирая руки, ответил Швейцер. — Мы ждали долго, но не напрасно.

Когда Швейцер возвращался из лепрозория домой, все на пути вызывало его удовлетворение и добрую улыбку: и смуглый бутуз, пытающийся оседлать козу; и африканки в легких цветастых платьях, хлопочущие у жаровен; даже ГʼМба, вывалявший в пыли груду простынь, не получил выговора и торопливо проследовал мимо доктора к прачечной. Швейцер шел и прислушивался к металлическому шелесту пальмовых листьев, и ему казалось, что и пальмы сегодня не шелестят, а звенят, словно ударники невидимого оркестра.

В начале 1960 года в Ламбарене стали поступать известия о массовых забастовках лесорубов. Радио передавало также о стычках африканцев с французской колониальной полицией в городах Либревиле и Порт-Жантиле. Лидеры партии Демократический блок Габона требовали провозглашения независимости.

Швейцер, узнав об этом, заметил:

— Этого давно следовало ожидать. Я думаю, французы долго не продержатся.

Доктop Перси возразил:

— Но за спиной колониальных властей метрополия, ее армия и флот!

— Армия и флот бессильны перед волей народа. Я живу здесь почти полвека и видел, сколько страданий приносили и приносят еще африканцам колонизаторы. Ныне, очевидно, чаша терпения переполнилась. И потом, Перси, вы не учитываете, что за Демократическим блоком Габона стоит Демократическое объединение Африки. Поднялась вся Африка, а это — громадная сила...

Швейцер был прав. Против воли народа оказались бессильны пушки и пулеметы, самолеты и танки. 17 августа 1960 года была провозглашена независимость Габонской республики. Премьер-министром новорожденной республики стал лидер партии Демократический блок Габона Леон Мба.

Население госпиталя на Огове шумно отпраздновало день независимости.

Швейцер от души поздравил своих друзей-африканцев с этим знаменательным событием. Африканцы слушали его с непокрытыми головами. Присутствовавший на собрании лесопромышленник с верховьев Огове удивленно спросил Биссаугави:

— Почему они снимают перед доктором шляпы? Мои рабочие перестали снимать их передо мной, как только я потерял возможность потребовать этого.

Биссаугави улыбнулся.

— Наверное, потому, что доктор никогда не требовал, чтобы они снимали перед ним шляпы, — ответил он.

Вскоре Швейцер писал друзьям из ГДР, навестившим его в Ламбарене в начале 1960 года: «Я живу среди народностей, которые освобождаются и создают самостоятельные государства. Сейчас они занимаются проблемами выработки конституций, которые они хотят дать своим государствам. Но неизбежно возникает у них и вопрос, как достичь культуры. Чем мы можем им помочь, когда у них появится такая потребность?»

***

Сад, который в голодном 1942 году заложили Альберт и Елена Швейцер, Матильда Коттман и Эмма Хойзкнехт, Марк и Элиза Лаутербург, Биссаугави и Акага, Джозеф и ГʼМба, спустя почти двадцать лет разросся настолько, что его плодов хватало каждому жителю госпитального поселка. Но мальчишки — везде мальчишки. Фрукты, полученные из рук матери, кажутся им менее вкусными. Зато добытые своими руками апельсины чудо как хороши! И вот, рассыпавшись цепью, маленькие ламбаренцы штурмуют зеленую изгородь докторского сада. Сильные и ловкие, они быстро взбираются на деревья и оттуда сбрасывают плоды своим младшим товарищам.

В азарте они и не замечают, как на центральной аллее появляется фигура дедушки Оганги в белом шлеме. Когда один из малышей поднимает тревогу, старшие спасаются бегством. Спешат вслед за ними и малыши. Один из них споткнулся, упал и в страхе закрыл голову руками: сейчас Оганга подойдет и побьет его палкой, которую он держит в руке...

Доктор склонился над мальчишкой, поднял его.

— Ты что дрожишь?

Малыш молчал.

— Боишься? Ах ты, трусишка-трусишка! — засмеялся доктор.

Улыбнулся и мальчишка.

— Ты хочешь груш? — спросил доктор. — Нарви их!

Мальчишка испытующе поглядел на доктора и отрицательно покачал головой.

— Ты, наверное, стесняешься! — догадался доктор. Он потряс большую грушу и, когда с нее нападало достаточно плодов, сказал малышу: — А теперь собирай! — И отвернулся.

Через несколько минут он взглянул на мальчишку. Тот стоял и улыбался. И все груши лежали в подоле его рубашонки.

— Передай своим товарищам, что я не сержусь на них. Пусть они приходят в сад, как только захотят, но с одним условием: пусть не делают дыр в изгороди и не ломают веток. Ведь деревья — живые, и им больно, когда их ломают. Правда?

— Правда! — согласился малыш и помчался по дорожке к выходу из сада.

***

Количество обращающихся за помощью больных все увеличивалось и увеличивалось. И не потому, что теперь африканцы чаще болели. Нет, конечно. Просто, пробудившись к сознательной общественной жизни, многие из африканцев порвали с вековыми традициями темноты и невежества. Сегодня, в независимом Габоне, они уже не хотели лечиться у колдунов-нзорксов; они шли за помощью в госпиталь на Огове.