Свет в джунглях - [7]

Учитель слушал игру взбунтовавшегося ученика и не верил своим ушам. Альберт играл одну из песен Мендельсона, и играл так, что Мюнху вспомнилось самое лучшее, самое проникновенное исполнение этой вещи. Потрясенный услышанным, он не потребовал никакого объяснения. Ему стало вдруг стыдно за то, что он не сумел понять своего постоянно замкнутого ученика.

Он неловко поднялся, подошел к Альберту и крепко ударил мальчика по плечу, а, затем молча сел за рояль и заиграл... «Песенку без слов», ту самую, над которой так долго бился его ученик. Играл Мюнх с воодушевлением, как бы отвечая на музыкальный призыв к доверию.

Это событие явилось началом большой дружбы учителя и ученика. Оно же оказалось началом славного артистического пути Альберта Швейцера, который стал одним из лучших исполнителей-органистов своего времени.

***

«В гимназии, — пишет Альберт Швейцер в автобиографической книге „Из моей жизни и мыслей“, — я интересовался, главным образом, историей и естественными науками. В языках и математике я должен был напрягаться, чтобы достичь какого-то успеха. Со временем, однако, мне понравилось справляться с трудностями и усваивать то, к чему у меня не было особых способностей. В более старших классах меня относили уже к хорошим, но все-таки не к самым лучшим ученикам. Первым я обычно был, если мне не изменяет память, в сочинениях».

Так, в столкновениях с трудностями и преодолении их, происходит становление характера будущего ученого. Мало-помалу исчезает чувство скованности. Подросток становится разговорчивее, больше общается со своими родственниками. Начинается, как метко заметил дядя Людвиг, «эра бесконечного множества вопросов».

Шестнадцатилетний подросток ввязывается в любой спор, пользуется первым подходящим случаем, чтобы затеять дискуссию.

— Альберт, не спорь со взрослыми, как с равными тебе, — предостерегает мальчика тетка. — Сдержи себя!

Но теткины увещевания не помогали. Альберт, правда, принимал решение молчать, но едва только он слышал суждения или мнения, которые казались ему неверными, как тотчас же, забыв о предосторожности, вмешивался в разговор.

Беда была в том, что никто из окружающих не принимал всерьез вопросов неутомимого вопрошателя. Взрослые обычно отделывались шуткой или ссылались на недостаток времени. Однако, несмотря на это, Альберт не уставал задавать все новые и новые вопросы.

Он очень обрадовался, когда нашел себе союзника... в древнегреческом философе Платоне. Как-то, сидя на уроке, который вел директор гимназии Вильгельм Дееке, Альберт услышал о том, что великий философ рекомендовал своим ученикам без устали донимать его вопросами.

«Вот это учитель! — с восхищением подумал Альберт. — Я непременно воспользуюсь его советом».

И подросток спрашивал, спрашивал, спрашивал. Особенно доставалось от Альберта дяде Людвигу. Ему Альберт отдавал предпочтение в спорах на политические темы. Когда племянник брал по вечерам местную «Новую мюльхаузенскую газету» или солидную «Страсбургер Пост», дядя Людвиг спешил спастись бегством. Если этот маневр не удавался, он оказывался втянутым в горячий спор о законах против социалистов и отставке Бисмарка, о последней речи Эйгена Рихтера[1] в рейхстаге или о балканских войнах и колониальной политике. Все эти вопросы постоянно обсуждались в темной комнатушке Альберта, и, пожалуй, именно тогда в спорах о немецкой колониальной политике у юноши возникло сомнение: нужно ли, справедливо ли завоевание черного континента? Герои колониальных войн, выступавшие против беспомощных туземцев с канонерками и современным оружием, не вызывали у Альберта ни малейшей симпатии. По тогдашним временам подобные взгляды, мягко говоря, были немодными. Альберт рисковал потерять репутацию «доброго подданного кайзера Вильгельма», но этот риск не пугал юношу. Он горячо отстаивал свои убеждения, потому что считал их справедливыми.

***

Приближались выпускные экзамены. Светлыми июньскими вечерами, когда под окнами Альберта, мимо кирхи святой Марии, проплывали, потупив взор, молодые мюльхаузенки, когда в комнату врывались манящие запахи цветущих деревьев, как трудно было усидеть над учебниками! Готовясь к сочинению по истории, Альберт перечитывал десятки книг. Времени, как обычно бывает перед экзаменом, не хватало.

И вот настало 18 июня 1893 года. В большом, торжественно украшенном зале восседали члены высшего гимназического совета. Возглавлял комиссию специально приехавший из Страсбурга советник Альбрехт. Он внимательно слушал ответ гимназиста Швейцера по истории и предложил отметить его высшей оценкой «очень хорошо». «Очень хорошо» получил Альберт и за сочинение по истории на тему «Методы колонизации в античном мире». Зато по остальным предметам, кроме физики, которую Альберт любил и знал основательно, оценки были только удовлетворительными. Даже сочинение по-немецкому, любимый конек юноши, на этот раз оказалось не совсем удачным.

Педагоги сокрушенно качают головами, но Альберт не видит причины огорчаться. В его мыслях гимназия — уже прошлое. Впереди — изучение музыки и философии. Впереди — целый мир!