— И вы будьте благословенны за вашу доброту и щедрость.
— Нам пора… — Мия тронула Рауля за руку.
— Я провожу вас, — заторопилась мать-настоятельница. Рауль задержался на несколько мгновений. Еще раз посмотрел на нее:
— Вы поступаете правильно. Прощайте! — и вышел вслед за женой.
Сестра Антония склонила лицо перед образом Пресвятой Девы, чтобы никто не видел ее слез.
Я стою среди посетителей в музее аргентинского поэта Хосе де Сальвы. Вокруг книги и фотографии. Русоволосая девушка смеется, грустна, среди друзей, на берегу реки, в строгом костюме и простеньком платье, под руку с мужем, на вечеринке с Хосе, персонаж, который существует только здесь, на плоской поверхности фотопленки и все же это я. Я, про которую столь знающе и подробно вещает экскурсовод, я, вливающаяся в уши слушателей.
Но что вам известно обо всем этом, обо мне, об Ортеге, о Хосе? Жизнь уложилась в гладко причесанные факты; чувства и стремления получили глянцевые ярлыки, все разложено, все объяснено.
Я не любила тебя, Хосе. Но разве я не любила тебя? Как только бы я отозвалась, ты перестал бы писать, ты стал бы одним из всех. И не было бы этого музея, и этих открытых ртов и восхищенных глаз.
Ты же простил меня, Хосе, я знаю, простил…
