Свет на вулкане - [9]

— Где ж тебя, Майка, носит?! Всех давно разместили! — вскочив с чемодана, накинулась Ирина.

— Ты только послушай, какое объявление я прочитала!

— Бери свой чемодан. После расскажешь. Мне еще тащиться командировку отмечать!

Наскоро счистив щепочками грязь с туфель, они поднялись с чемоданами по ступенькам крыльца и вошли в темный коридор барака.

— Еще двое! Значит, это ваши постели остались? — ужаснулась низенькая женщина с бренчащей связкой ключей. — Милые вы мои, куда же это я вас поселю? Шагайте за мной!

Они пошли мимо дверей барачных комнат, где на каждой сверху была приколочена круглая жестяная крышка от консервной банки с выведенным черной краской номером.

— Придется поселить с двумя девушками из вербованных, — сказала женщина, отворяя дверь в комнату № 11.

— Стучаться надо! — встретила их сварливым возгласом та самая тощая, накрашенная гражданка, которая зарабатывала в месяц баснословные четыреста рублей.

Испуганно бросив ложку, белобрысый мальчик лет двенадцати кинулся к ней, прижался.

— И так покоя нет — подселять никого не позволю!

— Васильевна, у тебя же тут две свободные койки! А девчат мне в подсобку, что ли, селить?

Действительно, в комнате стояло четыре кровати. Две из них были застелены. Две пусты, даже без матрацев.

— А это не мое дело. — Васильевна оттолкнула мальчика. — Кровати забирайте, а с комсомолками жить не станем. Рыбы и так мало! Явились тут за длинным рублем, дочки маменькины…

Женщина с ключами перевела взгляд с побагровевшего лица Васильевны на лица девушек и только сказала:

— Берите койки, девчата. Пойдем в дежурку.

Пока перетаскивали железные кровати, добрая женщина вынесла из угловой комнатки веники, ведра, табуретки и сломанные тумбочки.

— Ну вот, вселяйтесь сюда. Комната махонькая, зато все по четыре, а вы, подружки, вдвоем будете. Чайник, сковородка — все в кухне у плиты.

— Большое вам спасибо, — сказала Ирина, устало опустившись на сетку кровати. — Вы не скажете, где тут штаб экспедиции? Мне надо командировку отметить.

— Штаб-то? Так он против причала на сопочке. С крыльца видно. Идем, укажу.

В дверь постучали. Девушка с двумя растрепанными косичками влетела в комнату:

— Девушки, вы с юридического?

— С рыбвтуза, — ответила Ирина. — А что?

— Все равно, — лихорадочно ответила девушка. — Мы с филфака, ваши соседки из третьей комнаты. Меня зовут Тамара. Консервной открывалки у вас нет?

Мая вынула из кармана куртки перочинный ножик.

— Пожалуйста!

— Сейчас вернем! — Девушка выскочила.

— Смотри, вулкан прямо над нами. — Мая раскрыла одно из окон.

— А в другое окошко вон вся бухта видна. Не хуже других жить будете. В тесноте только.

— Ну, мне придется идти, Маечка. — Ирина отвязала от своего чемодана футляр с чертежами. — Пока похозяйничаешь?

— Конечно! У меня еще никогда не было своей комнаты.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Из широченного окна радиостанции штаба сайровой экспедиции видна была вся бухта — с сейнерами, большим белым рефрижератором, или, как здесь его называли, «жирафом», стоящим на якоре посреди бухты, пирсом и консервным заводом у пирса.

— Петр Степаныч, «Дракон» на связи, — протянул Ковыневу микрофон рыжий радист, сидящий у аппарата.

— «Дракон», «Дракон», «Дракон»… Я — Ковынев. Как всегда, доложите обстановочку. Как слышите? Прием.

Загорелся красный сигнал на аппарате, стоящем в углу, оттуда послышался голос:

— Я — «Дракон», я — «Дракон». Слышу вас хорошо, Петр Степаныч. Обстановочка неважная. Записал эхолотом разреженные косячки в квадратах.

Ковынев шевельнул бровью, и радист, вскочив, раскатал перед ним разбитую на квадраты карту-схему. Ковынев записывал на карте данные, сообщаемые «Драконом»:

— 11 л, 14 д, 12 к… В соседних квадратах рыбки совсем нет. Как поняли? Прием.

— «Дракон», «Дракон», «Дракон»… Понял вас хорошо. Продолжайте поиск. Выходите на связь в 23.00 в капитанский час. Вызываю «Космонавта»! Внимание! Я — Штаб. Вызываю «Космонавта»!

Радист повел стрелкой по шкале волн, и вдруг в радиостанцию ворвался громкий, грубый голос:

— Штаб! Штаб! Штаб! Я — «Индигирка», прошу меня вызвать!

Его перебил хрипловатый голос:

— Я — «Космонавт». Слушаю. Прием.

Ковынев и радист недоуменно переглянулись.

— «Космонавт», повремени немного, — как-то по-домашнему сказал Ковынев в микрофон. — «Индигирка», слушаю вас, «Индигирка»!

— Штаб! Штаб! Я — капитан «Индигирки» Арсеньев. Это безобразие! Требую собрания капитанов сейнеров!

— Василий Иванович, ты не ори на весь океан, не ори на весь океан, говори по сути. Прием.

— По сути, Петр Степаныч. Я слышал ваш разговор с «Драконом». Он напал на крупный косяк, загрузился до клотика. Как поняли? Прием.

— Понял вас хорошо.

— Они сами идут с уловом, а данные скрывают. Я рядом, в квадрате 14 д, перед рассветом взял за один подъем полста центнеров. «Дракон» темнит. Как поняли? Прием.

— Понял вас хорошо. Благодарю. Выходите на связь в 23.00. Насчет поведения «Дракона» обсудим. «Космонавт», слушаю вас, «Космонавт»! Прием.

— Петр Степанович, вас тут давно ждут, — обратился радист к Ковыневу.

Тот обернулся и увидел Ирину.

Положив на стул футляр с чертежами, она с любопытством осматривала радиостанцию.

— Здравствуйте, товарищ Ковынев! Я к вам из НИИ, из Владивостока. Сергеева.