Свет маяка - [41]

— Раз вы согласны, об остальном позабочусь я. Сегодня адмирал подпишет приказ. Я с ним уже говорил, он не возражает. Так что готовьтесь.

В тот день Максименко особенно старательно трудился около плиты. Он уже видел себя в роли кока подводной лодки.

…«Противник», обнаружив корабль, много дней подряд преследует его, заставляет уходить на очень большую глубину. Экипаж устал. Не хватает воздуха. Кончилась электроэнергия в аккумуляторных батареях. А всплыть нельзя: наверху рыскают катера-охотники. Командир принял решение — лечь на грунт, выключить моторы и ждать. Он взглянул на камбуз и сказал: «Люди сильно утомлены, у них пропал аппетит. Надо что-то приготовить. Подумайте, Максименко». — «Я уже и придумал, и сготовил. Полагаю, всем понравится. Прошу снять пробу». Он подает командиру тарелку с супом и смотрит — нравится ли. Офицер отведал. Съел все, попросил добавки, а потом сказал: «Молодец. Вкусно. Раздавайте обед». А потом в «Боевом листке» стихи появятся:

Знают все на корабле,

Даже штормы злые,

Приготовит в срок обед

Бог кулинарии…

Вечером Максименко уже точно знал, что приказ подписан. А рано утром Николай быстро спустился по каменной лестнице к пирсу. Лодки, словно близнецы, прижались бортами друг к другу. Отыскал свою. Поздоровался с вахтенным, с боцманом Николаем Лавренко.

— Бог кулинарии прибыл. Можно и с якоря сниматься, — пошутил боцман.

Экипаж тщательно готовил корабль к большому плаванию. Не сидел сложа руки и Максименко. Вместе с врачом отбирал на складе продукты. Сокрушался, что не может погрузить достаточное количество мяса, капусты, картофеля, чтобы хватило на все время похода, — холодильник маловат.

— Ничего, и из консервов отличные блюда получатся. Было бы умение, — утешал его врач.

Настал день, которого с таким нетерпением ждал Николай. По установившимся на флоте традициям моряков, отбывающих в длительное плавание, пришли проводить товарищи. Весь экипаж лодки выстроился на палубе. Максименко смотрел на город, на бухту, где было тесно от больших и малых кораблей, и не мог нарадоваться своему счастью.

Вот уже отданы швартовы. Подводная лодка в море. Ветер крепчает, нагоняет волну. Покачивает. Николай Максименко спустился в свое хозяйство. Да… Камбуз здесь невелик. Но не потому, что конструкторы недооценили «цех питания». На подводном корабле каждый сантиметр площади на учете.

Максименко ловко орудовал на своем камбузе, хотя там и повернуться негде. Он готовил завтрак.

На пятый день плавания Николай вдруг почувствовал, что палуба будто ускользает из-под ног. Солянка полилась через край и сердито зашипела на раскаленной плите. Запахло горелым жиром. Кок забеспокоился: «И так воздуха мало, а тут еще смраду напущу». Дифферент усиливался. Пришлось снять с плиты кастрюли. Через некоторое время близ борта стали грохотать взрывы. На полках звенела посуда, упала сковородка. Уханье «глубинных бомб» продолжалось долго. «Как же могло случиться, что „противник“ нас обнаружил? — недоумевал Николай. — Допустили какую-то ошибку?»

На камбуз заглянул боцман, явно чем-то расстроенный.

— Нет ли чего-нибудь кисленького? — обратился он к Максименко.

Николай налил стакан клюквенного морсу и, подавая, спросил:

— Что там? Чуть всю солянку на плиту не вылил.

— Что там солянка?! — махнул рукой Лавренко, — «Противнику» показали себя. Матрос Сафронов подвел, подчиненный мой. Случись такое во время войны, плохо бы нам пришлось.

Заглянув на камбуз во второй раз, боцман рассказал о случившемся. После долгого плавания в подводном положении вахтенный командир решил всплыть под перископ и осмотреть горизонт. Стоявший у горизонтальных рулей Иван Сафронов на какой-то миг запоздал доложить, что корабль с дифферентом на нос продолжает всплывать. Взглянув на глубиномер, вахтенный обнаружил: лодка проскочила заданную глубину. Он быстро приказал принять балласт в уравнительную цистерну. Но момент был упущен. Катера дозора «противника» успели обнаружить лодку. Началось преследование. В море полетели «глубинные бомбы». С трудом удалось оторваться и уйти на глубину.

Плавание продолжалось в тяжелых условиях, в обстановке, предельно напоминавшей боевую. Командир усложнял задачи. Вдруг гас свет. Лодка погружалась в темноту. Электрики включили аварийное освещение, быстро находили и устраняли повреждение. В результате попадания «глубинной бомбы» «противника» в прочном корпусе образовалась течь, и забортная вода хлынула внутрь.

Трюмные под руководством мичмана Алексея Ильина мастерски заделывали «пробоину», спасая корабль от угрозы потопления.

Кок делал все, чтобы хоть как-нибудь облегчить положение подводников. Стойко неся бессменную вахту, он вкладывал в свое дело весь талант. Варил густые жирные борщи, солянки, готовил вкусные котлеты, пловы, угощал моряков бисквитами, пончиками, поражая их своей изобретательностью.

Как-то после обеда Николай вошел в кают-компанию и поставил на стол блюдо, покрытое белоснежной салфеткой. Поставил, но не ушел. Хотелось посмотреть, какое впечатление произведет его сюрприз.

Командир снял салфетку.

— О! Вот это да!

На столе красовался торт, сделанный в форме подводной лодки, с рубкой и перископом. Все было, как на настоящей лодке, даже бортовой номер и флаг на корме.