Свет любящего сердца - [39]

Глаза Валери наполнились пониманием и сочувствием, она мягко ответила:

— Я так и думала.

— Так что она, наверное, не захочет к вам приехать, — грустно продолжил Дан. — Честно говоря, я ее почти совсем не знаю, так получилось. Но я был бы рад, если бы вы с ней подружились. Думаю, ей это пошло бы на пользу.

— Постараюсь, — ответила Валери с искренней улыбкой. Она взяла у него адрес Корали и ушла к себе.

Дан, повеселев, принялся за работу. Как здорово было бы, если бы его сестра пообщалась с такой замечательной девушкой!

Он вздохнул, минуту постоял у окна, глядя на крыши домов и думая о том, как он мог бы помочь девушкам получше узнать друг друга и наладить отношения.

Потом он сел за стол и с головой погрузился в текущую работу, но сердце его ликовало. Сегодня вечером он идет на ужин к Шеннонам! Может быть, ему удастся улучить минутку и поговорить наедине с Валери. Тогда он сможет рассказать ей побольше о сестре, о матери, попросить ее молиться за них; и за него тоже, чтобы он сумел им помочь. От этой мысли в душе Дана воцарился мир, и весь рабочий день осветился словно солнечным лучом.

Глава 14

Почти всю дорогу Брюс Карбери, откинув голову на спинку кресла и прикрыв глаза, не переставал молиться за Корали Баррон.

Прибыв же в Бостон, он сразу же после того, как назначил встречу с нужным человеком, отправился в книжный магазин и купил красивую Библию, в настоящем кожаном переплете, темно-синюю. Книга была из тонкой белой бумаги, с четким шрифтом, ее приятно было держать в руках. Это был очень красивый экземпляр, с построчными примечаниями и ссылками, и, взяв ее, Брюс испытал радостное волнение оттого, что ему выпала честь подарить первую Библию этой девушке, сестре друга, этой потерянной душе. Ему казалось, это роскошное издание как раз подходило такой девушке, как она. Разумеется, дело не в этом, но ему хотелось подарить ей именно такое издание.

Он немедленно отправил ей книгу по почте, а сам с радостным сердцем отправился по делам, которые привели его в Бостон. Он сделал все, что мог, и теперь должен целиком возложить упование на Святого Духа. Отныне его участие будет сводиться только к постоянной молитве об этой душе, которая таким непостижимым образом обратилась к нему за помощью. В молитве Брюс просил и за Дана, у которого сложились такие тяжелые, мучительные отношения с матерью.

Удивительно, но именно в это время Дан в Нью-Йорке получил очень тревожное письмо.

Оно пришло в середине того счастливого дня, когда он целиком погрузился в работу, приносившую ему радость и удовлетворение. Письмо содержало требование адвоката в течение ближайших дней предоставить полную информацию о состоянии его покойного отца, о всех его вкладах, ценных бумагах и прочем имуществе, а также копию завещания.

Дан, имевший немного знакомых в Нью-Йорке, конечно, не мог знать, что подпись под этим письмом принадлежала одному из самых беспринципных адвокатов во всем городе. Но по стилю письма он понял, что мать решила пойти в наступление и не побрезгует для достижения своих целей никакими средствами. Значит, она все же не поверила, что Джеррольд Баррон не оставил ни состояния, ни завещания, и намеревалась любой ценой прибрать к рукам то, что, как она считала, принадлежит ей по праву.

Письмо выбило его из колеи, он не мог больше спокойно заниматься работой. Дан откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и обратился к Небесному Отцу, прося Его разрешить все так, как Ему угодно.

Наконец он с успокоенным умом и сердцем понял, что на самом деле волноваться не о чем. Собственности у него никакой нет, и это легко доказать. Но больнее всего его поразило, что женщина, которую он вынужден был называть своей матерью, оказалась способной на подлость. Оказалась настолько корыстной, что единственное, для чего ей понадобился родной сын, — чтобы отобрать у него деньги, которые, как ей казалось, он от нее скрывает. Невыносимо было сознавать, что он появился на свет от такой женщины. Конечно, можно было предвидеть, что ему придется столкнуться с чем-то подобным, раз она сбежала от мужа и маленького сына, чтобы на свободе вести разгульную жизнь. Однако Дан до последней минуты наделся, вопреки всякой логике, что в ней все же проснется нечто человеческое, доброе, любящее.

Поэтому, нисколько не возмутившись духом, Дан написал короткое ответное письмо адвокату, в котором сообщал, что у его отца на момент смерти не было никакой собственности и что сам он тоже не располагает ничем, кроме маленького ветхого домика, в котором они с отцом жили; отец переписал на него этот дом, когда сын стал совершеннолетним. Он писал, что отец также не оставил завещания, так как завещать было нечего, и все это легко проверить, связавшись со следующими адресатами. Он дал несколько адресов: коллег отца, налогового инспектора, их знакомого адвоката, семейного доктора, пастора, а также президента банка, где у отца был открыт счет.

Отправив письмо, Дан почувствовал, как на душе стало легче. С какой стати он должен волноваться? Дело скоро выяснится само собой. В конце концов, сегодня вечером он идет на ужин к Шеннонам! Ему никак нельзя быть унылым и подавленным.