— Таким его видели и мы, это ваше небо, — отозвался лежащий в гробнице. — Когда для вас оно было… как ты говоришь? Голубым? Жаль, что я не могу понять ваши цвета…
— Это да. То, что для тебя — свет, я просто не вижу. А то, что свет для меня, жжёт твои глаза. В этом смысле нам трудно понять друг друга.
— Кажется, я рассказывал тебе: мы ведь тоже когда-то воевали с тёмными. Теми, кто жили на Земле до нас. И они говорили, что всякий свет мерзок, потому что он рождается от насилия энергии над веществом. Они-то ещё помнили другой свет, рождающийся от любви…
— Любовь, — грустно усмехнулся человек. — Ну да, конечно, любовь. Мы все так на неё надеялись.
Он опустил руку в отверстие. Кровь еле-еле тянулась по артерии — из последних сил.
— Я надеюсь, — сказал он, чувствуя, как клыки вампира ищут его плоть, — когда-нибудь в мир придёт Свет такой силы, что сожжёт звёзды. И с ним непременно явятся какие-нибудь ангелы, бессмысленные и беспощадные… Кусай.
Старик дёрнулся от резкой боли.
— Ну что? Тебе удобно? Пей, друг.