Свет грядущих дней - [41]
Большинство еврейских документов были подделкой от и до. Изготовитель получал фотографию и сам должен был придумать некую личность. Лучше всего, если имя и фамилия соотносились с именем и фамилией будущего владельца (часто использовались похоже звучавшие или имеющие похожее значение имена); если указанная профессия соответствовала облику человека и, по возможности, настоящей его профессии и если место рождения было хоть отчасти знакомо будущему владельцу – скажем, для варшавянина подходящим выбором была Лодзь. Если у кого-то был явный польский акцент, изготовитель документа мог указать, что его владелец родом из Белоруссии, с востока. Сфабрикованные таким образом документы являлись ненадежными, так как могли вызвать подозрения, что их владелец еврей, а это было хуже, чем не иметь вовсе никаких документов.
Лучшим способом раздобыть фальшивое удостоверение было попросить помощи у друзей (женщинам успешнее удавалось обращаться с просьбой об одолжении) или купить на черном рынке. Но в последнем случае надежность была невелика: несмотря на большие расходы, изготовителю не всегда можно было доверять. Например, образованный молодой человек рисковал получить фальшивое удостоверение, в котором значилось, что он сапожник. Как ему было исполнять не свойственную ему роль? Обращение к черному рынку также было чревато вероятностью шантажа, поскольку приходилось открывать свою подлинную личность совершенно незнакомому человеку. А этого, как усвоила Реня, следовало избегать любой ценой.
Еще один день, еще одна маленькая деревня. Абсолютно неведомое место. Рене предложили должность домохозяйки в поместье. Но она тут же сообразила, что не сможет ее принять. Она была такой усталой и измученной и так боялась, что ее найдут. Ее документы действовали только на маленькой муниципальной территории. Зарегистрироваться по ним в другом месте было равносильно смерти.
Еще один долгий трудный переход, еще одна железнодорожная станция. Та ночь казалась особенно темной, луны не видно, звезды – такие же усталые и бледные, как она сама.
Обратившись в кассу на своем прекрасном польском, она купила билет до Казимежа-Велька, в котором, по слухам, еще жили евреи. Ей требовалось найти какую-нибудь опору, выяснить, жива ли еще ее семья.
Поезд дернулся и отошел от перрона, и вдруг у Рени кровь застыла в жилах[283].
Какой-то мужчина в упор смотрел на нее. Она узнала его – он был из Енджеюва, и он ее тоже узнал.
К ее великому облегчению, он прошел мимо, и какое-то время другие пассажиры тоже шли мимо ее места. Но потом она услышала приглушенный голос в темноте: «Да, это она… А ей нетрудно: она не похожа на еврейку».
Реня замерла. Все поплыло у нее перед глазами, она была уверена, что сейчас упадет в обморок. Ей всюду мерещились преследователи, она была окружена, она тонула.
Реня встала и направилась в конец поезда, к маленькой открытой площадке. Холодный воздух ударил в лицо. Искры из трубы паровоза немилосердно жалили ее. Она успела сделать лишь один глубокий вдох, как дверь вагона открылась, и появился кондуктор.
– Добрый вечер. – Она сразу поняла, что он хочет услышать, есть ли у нее акцент, чтобы понять, не еврейка ли она. – Здесь так холодно, и искры сыплются, это опасно, – продолжил кондуктор. – Почему бы вам не войти внутрь?
– Спасибо, вы очень любезны, – ответила Реня, – но вагоны так переполнены, и там так душно. Я предпочитаю подышать воздухом.
Он взглянул на ее билет, проверил пункт назначения и нырнул обратно в вагон. У нее не осталось сомнений. На следующей станции он собирался сдать ее жандармам – немецкой военной полиции – вероятно, за вознаграждение в несколько злотых.
На подъеме поезд замедлил ход. Времени на раздумья и переживания не оставалось. Сейчас – или никогда.
Реня швырнула свой маленький чемоданчик и прыгнула следом.
Несколько минут она лежала на земле без сознания, но вскоре очнулась от пронизавшего ее холода. Ощупала себя, чтобы убедиться, что руки-ноги на месте. Одна нога сильно болела, но какое это имело значение? Она спасла себе жизнь, вот что самое главное.
Собрав все оставшиеся силы, она метнулась вперед, в плотную черноту неизвестности. Роса на траве ласкала ноги, слегка облегчая боль.
Вдали – слабый огонек, небольшой дом. Залаяла собака, на порог вышел хозяин.
– Что вам нужно?
– Я иду повидать родственников, – солгала Реня. – У меня нет документа, удостоверяющего мое арийское происхождение, а я знаю, что немцы проводят облавы. Мне нужно где-нибудь переждать ночь. Если немцы увидят меня днем, они сразу поймут, что я не еврейка.
Мужчина сочувственно кивнул и жестом пригласил ее войти. Она вздохнула с облегчением. Он напоил ее горячим чаем и указал на охапку соломы, на которой она могла поспать, но предупредил:
– Утром вы должны уйти. Я не имею права принимать гостей, не зарегистрировав их.
На следующее утро Реня отправилась в путь пешком, но, по крайней мере, немного отдохнувшая и набравшаяся сил. Она шла и шла, подгоняемая надеждой, что ее семья по-прежнему жива и что ей будет на что жить в ближайшее время.
Евреи Казимежа-Велька, зная, что близлежащие деревни уже «ликвидированы», пребывали в страшном напряжении. У кого-то были планы побега, у кого-то – деньги. Даже самые сердобольные христиане уже не помогали евреям прятаться, опасаясь за собственные жизни.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.
Братья Фил и Джордж – владельцы богатейшего ранчо в долине Монтаны. Больше, чем партнеры, и больше, чем братья. И несмотря на родство, так мало похожие друг на друга. Фил – высокий и угловатый. Джордж – коренастый и невозмутимый. Фил – умен, проницателен и высшему обществу с его праздностью и роскошью предпочитает компанию простых ковбоев. Джордж – добр, молчалив и, напротив, не водит дружбы с работниками ранчо, полностью посвящая себя бизнесу. Много лет они делили одну комнату, вместе занимались фермерскими делами и ездили на охоту.
Августин – блестящий астроном, который отказался от личного счастья и посвятил себя изучению звезд. Салливан, для коллег просто Салли, – астронавт, которая ради миссии на Юпитер пожертвовала семьей и оставила дома маленькую дочь. Их разделяют миллионы километров: за окном обсерватории Августина – бескрайние арктические просторы, за иллюминатором Салли – ледяная пустота космоса. Но однажды их размеренный и устоявшийся быт нарушает непредвиденное: на Земле по необъяснимой причине исчезают все радиосигналы, а Центр управления полетами перестает выходить на связь. В этой пугающе звенящей тишине Августин и Салли задаются одним и тем же вопросом: осталась ли еще хоть одна живая душа во Вселенной? В 2020 году Netflix экранизировал роман с Джорджем Клуни и Фелисити Джонс в главных ролях.