Свет глубоких недр - [16]

Но что делать, если лодка больше не сжимается? Соорудили подвижный заслон. Пять… Самое большее семь минут, и они проскользнут в глубинное море. Отверстие задвинется, станет прежним…

Для безопасности решили, что лодки будут проходить жерло гейзера пустыми.

Люди проникали отдельно. Петр Петрович проверил на каждом водолазные костюмы.

Первым нырнул Вадим.

Шел пройденным путем, но как будто заново открывал его. Вот жерло суживается, узкий вертикальный стержень воронки. Изгиб… И Вадим в серо-голубой, похожей на сновиденье мгле. Тогда было тяжело, душил жар… Теперь, напротив, одна легкость движении и ясность восприятия. Дал сигнал.

— Все хорошо.

Отплыл, оглядываясь. Насколько хватало глаз, везде поднимались снизу гигантские ветви пальм, светло-голубые и часто-часто вспыхивающие мелкими огнями. Как иллюминация в праздничном городе. Несмотря на значительный ток воды, эти ветви не шелохнутся. Вадим наблюдал, как в узкое отверстие протискивается пузырь лодки. И вот наконец выползла она вся, удлинившаяся, тонкая. Потом встряхнулась, расправилась.

Сигара с чуть удлиненным носом, прозрачная и голубая, как вода, под стать этому миру.

— Готово! — крикнул в микрофон Вадим.

Вторым появился Александр.

Его тело по сравнению с медленно просачивающейся лодкой юркнуло удивительно быстро и з этом сине-зеленом мареве казалось тенью, колеблющейся и неясной.

Вадим несколько мгновений наблюдал за ним. Саша метнулся в сторону, потом в другую. Увидел Вадима, подплыл, они встал л рядом.

Сквозь щель пробиралась вторая лодка. Она не пузырилась при выходе, а натягивалась, как шнур, проползая все дальше и дальше.

Наконец расправилась и она, покачиваясь в токе воды.

Показались люди: Лелька — слишком любопытная и подвижная, даже в громоздком костюме. Она сразу увидела ребят, но отскочила к переливающимся огням зарослей, протянула руки им навстречу, хотя притронуться невозможно: рука не рука, а широкий эластичный шланг. Профессор — неуклюжий и легкий в воде, как мячик. Эдуард — весь внимание и собранность. Он помогал Ксении Михайловне, слегка поддерживая ее за плечи.

— Немедленно по лодкам, — пресек Петр Петрович желание молодежи поплавать просто так. — В лодке меньше подстерегает неожиданностей.

Лелька с явной неохотой подчинилась приказу отца. Но, попав в каюту, обрадовалась. Материал стен настолько удачно подобран, что не чувствуешь себя здесь отгороженным от внешнего мира. Казалось, находишься непосредственно в сине-зеленой густой воде среди причудливых сверкающих растений. Стоит только протянуть руку, чтобы отломать веточку.

Пер/Вое время лодки старались идти рядом. Но «заросли» становились гуще.

Этот мир, если не всматриваться внимательно, напоминает глубины океанов. Но… свечение… Слишком много внутреннего подводного света. Светятся или скорее люминесцируют сами образования. И разными оттенками…

Окаменелость… В этом мире нет гибкости, нет подвижности. Окаменелость коралловых рифов.

Океаны бурлят, в каждой своей капле полны жизни. Здесь давление отсутствует. Не копошатся на дне крабы, морские звезды, медузы не колышатся у поверхности.

Мир остановился, замер, кажется, от жара…

Щупы-автоматы с глухим треском отламывали кусочки махровых листьев пальм. По ту сторону стен они были розовыми, желтыми, фиолетовыми, красными. Они источали переливчатое сияние.

В каюте становились малиновыми и тусклыми. Как будто жизнь покинула их. По команде Петра Петровича щупы вырывались все дальше, с пятидесятиметрового расстояния приносили пробы. Но эффект один: попав в каюту, искрящиеся разноцветные обломки меркли. Казалось, это уже другая субстанция.

Лелька не поднималась из-за спектрофотометра.

Ох! Какая четкая тройная связь кремний — углерод. Какую она дает ясную линию поглощения. И все время эта связь. Лелька улыбалась.

— Вот вам и полукаменные цветы!

Профессора Воронина нет. Он остался далеко за толщью воды, за сыростью пещер. До него тысячи километров мороза. Но что бы Лелька теперь ни делала, Старик присутствен вал незримо… Нет! Она не допустит нелепости.

Лодки шли десять часов, но не было конца-края подземному морю.

— А мы не кружимся на одном месте? — заметила Леля. — В этом изящном однообразии потеряешься…..

— Что изящно, то изящно, — вставил Петр Петрович, — а вот насчет однообразия — не совсем точно. Все, что мы видим, действительно из кремний-полиинов. Но это разные кремний-полиины. И в этом есть что-то целесообразное, энергетически подобранное. Это полупроводники, они соединены так, что…

Резкий четкий звук прервал рассуждения профессора.

«Ток! Ток!»

Звук нарастал со всех сторон, оглушающе сильный.

И мир не то что ожил, а как бы зашевелился. Вернее, заколебалась вода. А потом оказалось, не вода, а тени на воде. Гигантский угол, черный и тонкий.

Вадим резким движением загнал лодку в негнущиеся стебли. Все утихло.

Петр Петрович вздохнул с облегчением, всматриваясь в бледное лицо дочери. Он не понимал, почему Лелька вся напряжена и как будто готова закричать. Нет, она не кричит, она мучительно слушает, она всем своим существом пытается что-то слушать.

Побелевшие губы едва шевельнулись:

— Папа, приемник молчит…