Свет - [96]

– Тебе все еще больно от того, что я сделала?

Евгения посмотрела в сторону и глухо сказала:

– Только когда смеюсь.

Яна чуть поежилась. И все же ее не покидала надежда исцелить раны, которые она нанесла Евгении.

– Женя, послушай, – волнуясь, сказала она, – я знаю, что поступила, как идиотка. Что взяла на себя слишком много и решила за нас двоих, как будет лучше.

– И ты делаешь это опять, – перебила ее Евгения. – Теперь ты решила, раз Таисия считает, что источник выбрал нас в хранители, то тебе нужно остаться со мной и проститься со своими мечтами о самостоятельной жизни. А я не хочу, чтобы ты приносила себя в жертву – мне, «Свету», идеям Таисии или чему бы то ни было еще.

– Женя, но дело не в этом! Я вовсе не поэтому хочу остаться!

– А почему?

Яна мучительно составляла фразу, которая смогла бы убедить эту упрямую, как она сама, и гораздо более, чем она, сумасбродную женщину, что ее намерение остаться с ней обусловлено вовсе не жертвенным инстинктом. И тогда с ее языка сами по себе слетели слова, которыми миллионы людей во все времена объясняли свои самые странные поступки:

– Я тебя люблю.

После ее слов платье хозяйки, опасно цеплявшееся за вешалку только одной бретелькой, сползло на пол, а брови Евгении, напротив, взлетели вверх.

– Любишь? Что ты имеешь в виду?

– Любить – это смотреть в одну сторону и идти в одном направлении. Это иметь общие цели и вместе их добиваться. Это думать и заботиться друг о друге.

Она бережно взяла руку Евгении в свою и, сжав тонкие пальчики, продолжила:

– Я люблю тебя, и это придает радость и смысл каждому моему дню. Ты безумно красивая женщина, но твоя внутренняя совершенная красота – вот то, из-за чего я никогда не смогу оставить тебя. Ты нужна мне, Женя. Потому что моя неисчерпаемо прекрасная галактика – это ты. И если я хоть для чего-то нужна тебе: согреть постель, заставить секретаря варить тебе кофе, сделать так, чтобы источник работал, – тебе не удастся прогнать меня. Моей любви хватит на двоих, вот увидишь!

Девушка молчала, и Яна сильнее сжала ее пальцы, с томительным волнением ожидая ответа. Евгения опустила глаза.

– Не хочешь смотреть на меня, так? – с упавшим сердцем спросила Яна.

– Просто пока не могу, – возразила девушка, – я снова его вижу…

– Что видишь? – не поняла Яна.

– Рубиновый свет за тобой. Необыкновенно яркий.

– Женя, это значит, что ты… тоже любишь меня?

Девушка усмехнулась и отрицательно покачала головой, по-прежнему глядя в сторону.

– Таисия недавно исследовала его природу. Строго говоря, рубиновый свет означает потери: их было в жизни слишком много и у тебя, и у Сергея. А еще он несет с собой возможность новой жизни и искупления.

– Тогда, значит, ты не любишь меня? – заключила Яна, выпуская руки девушки из своих ладоней.

Евгения молчала, и Яна только сейчас поняла, что не хочет и не представляет своей жизни без этой женщины. Кого она обманывала? Она только ждала повода, чтобы вернуться. Вернуться и остаться с ней, несмотря на все предостережения Карпова. Но, к сожалению, она опоздала. И ее решение уже ничего не значило для Евгении.

Яна повернулась, чтобы уйти, на этот раз навсегда, но звук любимого голоса остановил ее.

– Я не знаю, когда это случилось, – медленно и словно сама с собой говорила Евгения. – Может, в нашу первую ночь, или даже в тот вечер, когда мы бежали через лес под дождем к домику лесника. Или когда ты сказала, что увела бы меня от лодки с медведем силой. Или, может, это произошло еще раньше, когда ты пела под гитару «Summertime», и твой голос звучал удивительно, хотя на некоторых нотах неправильно и ломко…

Яна изумленно обернулась.

– Или, возможно, я влюбилась в тебя, когда ты целовала меня в кальянной… а вот цвет твоего облака… он совершенно ни при чем, ну как ты не понимаешь? – закончила Евгения и, наконец, посмотрела ей прямо в глаза.

От этого «влюбилась», от блеска зеленых глаз, от ощущения мига завоевания женщины, которую она любила всем сердцем, у Яны закружилась голова.

Евгения взяла ее за руку и повела за собой в холл.

– Женя, я так счастлива, – призналась Яна. – Я никогда в жизни не была такой счастливой. Ты…

Она умолкла, но ее восхищенный взгляд был красноречивее любых слов.

– Я не желаю больше расставаться с тобой. Ни на неделю, ни на день. И если ты хочешь жить в Питере, значит, мы поедем туда вместе. Думаю, нашей головной компании нипочем еще один переезд, – серьезно сказала Евгения.

– Нет, – сразу ответила Яна. – Мне хочется жить с тобой здесь, в Эмске. Только, несмотря на то, сколько с этим домом связано приятных воспоминаний, может, мы все-таки купим другой, не такой… неприступный?

– Но там тоже должна быть кальянная, где ты будешь меня целовать, когда мне грустно, – с наигранной строгостью ответила Евгения.

– Тебе больше никогда не будет грустно, – пообещала Яна. – В том числе потому, что я намерена целовать тебя каждый раз, как только мне представится такая возможность.

Евгения лукаво посмотрела на девушку.

– А сейчас, получается, такой возможности нет? Или твое намерение не такое уж серьезное? – поддразнивая, спросила она.

Вместо ответа Яна притянула ее к себе. Столь долгожданная близость любимой женщины, близость, о которой она и помыслить не могла еще вчера, опьяняла. Их первые поцелуи были нетерпеливо быстрыми, но понемногу становились все более чувственными.