Свет - [6]

Улыбка на лице Яны стала еще шире и, понимая, что уговорить ее поменять решение не получится, Сергей сбросил с себя грозный вид и уточнил:

– Ты не против, если сейчас выносить?

– Конечно, чем раньше, тем лучше.

– Ладно.

Сергей выглянул в приемную и мрачно произнес кому-то невидимому: «Выносите»

Тут же вошли трое неуловимо похожих друг на друга крепких мужчин. Сначала девушка подумала, ей это показалось, но, поморгав, она убедилась, что на рукавах всех троих действительно были траурные повязки. Более того, и на Панине мистическим образом появилась такая же поверх футболки, а очки, напротив, исчезли. Из приемной раздался откуда-то знакомый Яне чуть картавящий речитатив: «Конец эпохи, дамы и господа. Торжественный вынос дивана. Посторонитесь. Приготовьте траурные венки».

Мужчины тем временем поднапряглись, просовывая под основание дивана широкие ремни, затем толково и быстро оторвали его от пола. Когда примерно четвертую часть дивана удалось протиснуть в дверь, речитатив умолк и приемную огласил целый хор воплей, стонов, завываний.

Яна помотала головой, не в силах поверить, что творящийся вокруг нее абсурд – не навязчивая галлюцинация. Но стало только хуже: теперь певучий речитатив возвысился над этим пронзительным хором, и подлец Липатов (Яна не могла уже не узнать этот картавый баритон, смутивший ее покой утренним звонком) начал напевать что-то псевдоцерковное с причудливым текстом, в котором можно было разобрать упоминание о некоем Иване Петровиче, «первом дивана владыке» и тяжких испытаниях, выпавших на их долю «в оны дни».

Диван успели вынести из комнаты наполовину, а Липатов чувствительно пропел «Игорь пресветлый приют приготовил последний ему» и поперхнулся, когда в приемной громко хлопнула дверь и женский голос раздраженно поинтересовался:

– Что здесь происходит?

Все стихло, и в наступившей тишине особенно ясно раздался стук, с которым брошенный мужчинами предмет мебели ударился о пол.

– А, все понятно. Постараюсь больше ничего на работе не забывать. Спокойнее не знать, чем вы тут занимаетесь после моего ухода, – Евгения проговорила это более сдержанно и через секунду уже оказалась напротив застрявшего в проеме кожаного виновника суматохи.

Яна встала из-за стола, единственный оставшийся пока в ее кабинете импровизированный грузчик посторонился, и девушка подошла к двери настолько близко, насколько это было возможно в сложившихся обстоятельствах. Ее начальник в приемной сделала то же самое. Теперь они стояли, разделенные диваном, и смотрели друг на друга.

– Самоуверенный поступок, – взгляд босса стал оценивающим. – Надеюсь, в одном из тех многочисленных мест, где ты приобретала необходимый опыт, был тренинг по тайм-менеджменту?

– И даже не в одном, – без раздумий приняла вызов помощник.

– В таком случае, продолжайте, – бросила Евгения переминающимся возле дивана мужчинам и ушла к себе.

Дальнейший вынос происходил сосредоточенно и без песнопений, только Панин что-то прошипел сквозь зубы, когда зазевался и защемил руку между диваном и косяком. Но после этого дело пошло на лад, проем вскоре освободился, и на пороге тут же материализовался крупный мужчина лет тридцати пяти, с симпатичным округлым лицом, кустистыми белесыми бровями и небольшими голубыми глазками, искательно глядящими на Яну. Он был без галстука, но в костюме, что, как убедилась за сегодняшний день девушка, обходя различные службы, для сегодняшнего пятничного дня было весьма официально.

Мужчина полностью совпал с составленным Яной мысленным образом, поэтому она сразу кивнула, когда он протянул ей волосатую руку и, склонив голову вбок, бархатно произнес:

– Андрей Геннадьевич Липатов, начальник управления экспорта, к вашим услугам, для вас, впрочем, просто Андрей.

Здоровяк приятно осклабился, и Яна тоже нейтрально улыбнулась в ответ, представляясь и пожимая огромную теплую ладонь. Липатов настороженно прислушался – в приемной стоял гул, заговорщицки подмигнул Яне, оттиснул ее в освободившийся после выноса дивана угол и, склоняясь почти к ее уху, но при этом постоянно поворачивая голову назад и косясь через полуоткрытую дверь на приемную, патетически зашептал:

– О, я увидел плоды своих неосторожных слов, но и убедился в вашем благородстве – вы скрыли истинные причины своего поступка от Сергея.

– Почему вы так решили? – Яна приказала себе не изумляться больше никаким действиям Липатова, даже если тот сделает стойку на голове, но всё же его высокопарный слог оказался неожиданным. К тому же обращение на «вы», обычно естественное для девушки, после этого безумного дня показалось ей очень странным, хотя и соответствовало вполне официальному виду мужчины.

– Он разговаривал с вами не менее пяти минут, но после этого не убил меня с особой жестокостью, – доверительно и очень серьезно объяснил Липатов. – Я должен открыть вам глаза на истинное положение вещей. Диван, Серега, Эля – это просто старая, но ужасно веселящая до сих пор всех, кроме Эли и Сереги, шутка.

– Значит, шутка?

– Да! – забывшись, Липатов сказал это обычным, не приглушенным голосом, испуганно оглянулся на приемную, но убедившись, что коллеги по-прежнему полностью увлечены церемонией выноса, продолжил прежним торопливым шепотом. – Да, просто когда мы только что переехали в этот офис, многие процессы… технические, организационные пришлось создавать почти с нуля. Серега тут действительно ночевал. И Элечке несладко приходилось – она тогда была одна в приемной, тоже все время допоздна. И так получилось, что стали об этом диване шутки шутить, ну, то есть это мы стали, а им не до смеха, конечно, Эля со мной месяц сквозь зубы разговаривала. Так я могу рассчитывать на конфиденциальность разговора?