Сверхновый завет - [42]

В природе самца любого вида разумных — отдать последний кусок хлеба самке или детенышу, но он равнодушно пройдет мимо чужой самки или чужого детеныша, если это не запрограммировано в его полевой форме иначе.

Другое дело, что представители хищных форм жизни и разумные падальщики легко способны жертвовать чужими жизнями или ресурсами во имя собственного коллектива, ибо создание коллектива под достижение конкретной цели — это форма социального созидания большинства разумных форм. И тем не менее, коллективные интересы у большинства занимают вторичное положение перед собственными, а сам коллектив воспринимается как инструмент для исполнения личной миссии или достижения собственной цели.

Особенно привержены коллективному созиданию представители китайской формы монголоидов и, конечно же, собственно люди. Но в отношении к коллективу между этими формами разумных наблюдается существенная разница. Представители «китайской формы» разумной жизни способны в коллективе раствориться без остатка, подчинив себя устоявшейся иерархии и установленному распорядку, но при этом еще и умудряются свято блюсти интерес собственный. Вообще, китайская форма разумной жизни во многом крайне эффективна в достижении своих целей именно потому, что является едва ли ни наиболее единокровной в расовом воплощении. Если сделать поправку на исторические фальсификации, то подобная чистота скорее обусловлена именно тем, что китайский монголоид, как и японский, относится не к древней, а к наиболее молодой форме разумной жизни, появившейся на планете совсем недавно и еще не растратившей свою чистоту.

Собственно люди, как форма разумной жизни, к понятию коллективного относятся наиболее органично и способны легко пожертвовать личными интересами ради міра, «общества». Собственно люди наиболее естественно воспринимают коллектив не сквозь призму интересов личных и даже общественных, а как инструмент, способствующий мультипликации созидательных возможностей.

Строго говоря, к творчеству, в той или иной мере, привержены все формы разумных гоминидов. Другое дело, что каждая форма разума созидает в границах собственной миссии. Собственная же миссия одних разумных заключается в убийствах и захватах, других — в пожирании трупов, а третьих — в сотворении муравейников. Кроме того для большинства форм разума характерна способность решать творческие задачи и в личных интересах, и в чужих интересах, и в общественных, но при условии, что удовлетворяется их индивидуальная выгода. Как у классиков: «Деньги вперед, — заявил монтер, — утром — деньги, вечером — стулья или вечером — деньги, а на другой день утром — стулья». Лишь осознание своей индивидуальной выгоды пробуждает внутри большинства гоминидов творческое горение.

Но у собственно людей творческий процесс протекает иначе. Я в своей жизни не встречал ЧЕЛОВЕКА-творца на ниве частного предпринимательства, хотя многие из ЧЕЛОВЕКОВ попали в эту сферу в силу обстоятельств и добились там немалых успехов. Не встречал я ни одного творца, который бы искрил созиданием, работая на козла.

Лишь когда полем деятельности для творческих человеков становилось созидание ради интересов коллектива, общества, страны или достижения общей возвышенной мечты абстрактного характера, то одновременно миллионы людей становились творцами, горели энтузиазмом и восторгались общими успехами без всякой привязки к личным интересам или личным успехам.

Например, в Советском Сталинском обществе, где творили миллионы, созидали искренние энтузиасты-стахановцы, день и ночь трудившиеся в тяжелейших условиях во имя высокой идеи, не знавшие достойного, по нынешним, конечно же, меркам, вознаграждения, но испытавшие восторженное счастье лишь от своего права творить, подаренного им обществом. Советские люди, как отдельная форма разумной жизни, были устроены парадоксально, и о них можно рассказывать много интересного и необычного. Но скажи такому советскому творцу, что он с тем же энтузиазмом должен горбатиться на буржуя, а ему за это станут втрое больше платить и сытнее его кормить, то в ответ можно было бы выхватить по морде. Факт остается фактом: осознание высокой общественной значимости задачи у собственно людей (формы разумной жизни) автоматически высекает творческую искру и энтузиазм. И чем более общественные и значимые стоят перед людьми задачи, тем выше созидательная отдача человеков.

Но и это еще не все. Исключительно люди, как форма разума, способны восторженно творить во имя не просто осязаемых коллективных интересов, но и во имя интересов высоких и абстрактных, во имя идеалов, никак не связанных с личным статусом, успехом и вознаграждением. Удивительно, что лишь люди чести с готовностью жертвуют своими личными интересами во имя идеалов и способны впадать от этого в творческий экстаз. Только человек, как форма разумной жизни, может взорваться восторгом, прочитав название проекта «ЗВЕЗДНЫЕ КОРАБЛИ», и непременно станет воображать высокую благородную миссию, тайну, прогрессорство, подвиг и жертвенность во имя науки, общества, справедливости, искательства, всеобщего счастья. Советская фантастика, проповедовавшая такие мечты у человеков, распродавалась миллионными тиражами. Параллельно существовала фантастика, созданная иными формами жизни, где дальний космос бороздили те же космические корабли, но населенные торгашами, разбойниками, работорговцами и колонизаторами, а герои жертвовали жизнями во имя чистогана. И эти два вымышленных мира вообще не пересекались. Люди с брезгливым любопытством знакомились с подобным чтивом, а «не люди» не могли понять, о чем вообще толкует советская литература и фантастика в частности, настолько внутренний мир советского человека был чище, глубже и сложнее внутреннего мира хищников и падальщиков, создававших альтернативную культуру.