Сверхновая американская фантастика, 1995 № 04 - [36]

Говорят, глядя на фигуры, которые Обаяшки вот так чертят, можно узнать о многом. Если вы разбираетесь в этих фигурах — вот в чем дело. А Ким не разбиралась. Поначалу формы, которые выводила хозяйка, были отчетливыми, почти геометрическими. Потом она постучала по краешку кубка толстым ногтем, и линии задрожали, размылись и стали перетекать одна в другую. Ну точно кляксы Роршаха на дисплее компьютера-психиатра, который программировала кошка. Для вас они ничего не значат, однако вы чувствуете, что могли бы понять…

Комбинезон Ким был унылого серого цвета — по контрасту со складками устилающих стол тканей и яркими одеяниями хозяйки. Ким решилась поднять взгляд, чтобы убедиться, что комбинезон по-прежнему настроен по принципу хамелеона. Одно дело знать, что ты находишься вне зоны действия слабого электрического тока, обеспечивающего программируемые изменения цвета стен корабля и обстановки, а другое — ощущать себя настолько заметной здесь, на чужой планете.

Ей хотелось устроиться поудобнее на устланной подушками скамье, однако она знала, что это будет нарушением этикета. Ближайшим аналогом, который могли откопать корабельные архивы, была чайная церемония древних японцев. Однако Обаяшки — самая похожая на людей раса, когда-либо встреченная в космосе, — выводили такие фигуры при каждой трапезе, которая была строго ритуализована, и в других отношениях их общество не слишком напоминало старояпонское.

Ким инструктировали. «Не двигайся без необходимости. Не заговаривай раньше хозяина. Бери еду — все равно, какую, — когда ее предлагают; подсаженные в кишечник бактерии справятся с местными ферментами. Ешь только левой рукой. Не смотри долго в упор на Обаяшек».

Вместо этого она оглядела комнату. Тонкие полосы ткани разной длины свисали с потолка, трепеща под порывами ветра из маленьких скрытых окон. Эти порывы воздуха также доносили до нее волны перемешанных запахов от чаш с пищей, сладкого масла и хозяйки. Пол представлял собой каменные плитки, тщательно подогнанные по размеру и укрытые многочисленными ковриками. Только стены были неприкрашены — грубое, бледное дерево с зернистой структурой, в которой тонул свет низкой лампы и застревали тени.

Ксенологи сказали Ким, что то, что комната для приемов находилась примерно в километре от города, имело особое значение. Можно было сделать вывод, что в городе не приветствуют посторонних — во всяком случае, без формального приглашения. Каждый большой и маленький асимметричный город содержал аналогичное здание, — сказали ей, подчеркивая важность этой церемонии даже в рамках культуры самих местных жителей. Насколько же больше ее значение для делегации со звезд!

Хозяйка прервала мысли Ким, потянувшись к одному из больших кубков, угнездившихся меж перевитых тканей самых разных расцветок и текстур. Неглазированный керамический кубок с рифлеными краями был заполнен какими-то красноватыми корнями. Ким взяла один и обмакнула в чашку с жидким серым соусом — в точности как ее хозяйка. Затем, стараясь, чтобы пальцы не прикасались к губам, она откусила от корня. «Не тяни пищу в рот, не убрав рук; откусив, полощи кончики пальцев в чашке со сладким маслом — оно служит для очищения рук. Если у тебя есть художественное воображение, импровизируй, чертя фигуры, если же нет — старайся не нарушить фигур, которые там уже имеются». Все эти правила были выработаны методом проб и ошибок — это означало, что церемония прерывалась как только человек нарушал неведомые ему табу. Они прогнали через эти испытания значительную часть полевого состава — лишь для того, чтобы определить, чего не следует делать.

Ким осторожно погрузила пальцы в масло и вновь вынула их. От этого ближайшая фигура подплыла к ней и отрастила пять ног.

Едкий вкус хрустящего во рту овоща смешивался со специями соуса. Следующий кусок — округлый кусочек мяса с тонким хрящом посредине — она опустила в жгуче-кислый соус, ударивший в нос и опаливший полость рта. И все, кроме первого глотка, чуть-чуть отдавало сладким маслом, которым были покрыты ее пальцы.

Ее выбрали отчасти из-за того, что она была левшой и в еде не имела особых предпочтений. Первый человек, попытавшийся пройти эту церемонию — дипломированный ксенолог, — сломался на том, что позже он описывал как «тухлое жареное молоко в остром соусе». Он так и не сумел проглотить эту смесь. Церемония была прервана, и это произвело на Обаяшек не слишком хорошее впечатление.

Но основной причиной, — объяснила ей капитан Сериналь, — послужило то, что среди всех левшей на борту у нее был наименьший показатель уверенности в себе. «Инопланетяне, похоже, осторожны, — сказала капитан. — Их сильная приверженность ритуалам свидетельствует, что они не выносят быстрых, независимых решений. А все наши дипломированные ксенологи думают слишком быстро или что-то вроде. Обаяшкам они не нравятся». Она озирала Ким с некоторым сомнением. "Может, вы им понравитесь больше".

Ким разделяла эти сомнения. Трудно определить, что на самом деле думают Обаяшки, потому что естественным их выражением служит подобие безгубой улыбки, открывающей широкую полоску хряща, выполняющего функцию зубов. Линия рта при этом образует угол с вершиной внизу и чуть изгибающимися лучами. При ноздрях, спрятанных по краям плоского твердого носа, и крошечных круглых глазках улыбка определенно была основной особенностью Обаяшек. В том-то и заключалась еще одна проблема, сказала ей капитан, что люди подсознательно воспринимали Обаяшек как дружелюбных существ.