Сверхновая американская фантастика, 1995 № 04 - [35]

Интуитивно она сняла шлем и вынула шпильки из прически. Прижав волосы к голове, Глория почувствовала, как костюм наползает на них гладкой шапочкой. Ботинки и шлем она оставила там, где сняла. Заберет их на обратном пути, может быть. В одном костюме с рабочим поясом она продолжала подъем.

Солнце почти зашло, когда она опять остановилась. Время между двумя остановками прошло в каком-то счастливом полусне. Она ощущала бесконечную энергию, защищенность от всех природных стихий. Что-то, правда, ее беспокоило. Что это было? Ах, да. Подушечки на ногах. Казалось, что каждая подушечка по своим размерам больше, чем когда-то принесенный ею из магазина весь этот кожаный костюм. Откуда могла появиться лишняя масса? По ее представлениям так не должно было быть. Один ученый из папиных протеже сказал ей однажды что-то в этом роде, когда она была маленькой и спросила, не из воздуха ли растут орхидеи на деревьях в саду. Он говорил что-то о сохранении массы, что материя не может просто так появиться ниоткуда. Тогда откуда же взялись подошвы? Ей вспомнилось легкое напряжение во время дефекации, но это не могло иметь никакого отношения к происходящему.

Внимание ее было отвлечено не то гусеницей, не то червяком, ползущим по камню рядом с ней. Она подняла насекомое. Как странно видеть что-то живое на такой высоте. Может, она сделала какое-нибудь научное открытие? Пусть масштабом поменьше этого страшилища — снежного человека. Она подумала, не взять ли насекомое с собой вниз, но рассудила, что не стоит. Вместо того, чтобы положить его обратно на камень, она рассеянно поднесла его ко рту и раскусила. Горький вкус вывел ее из оцепенения и заставил выплюнуть остатки.

Она упала на четвереньки, ее стошнило. Глория потрясла головой, затем протерла рот снегом. Что толкнуло ее сделать такую гадость? Должно быть, от недостатка кислорода она начинает бредить. Она не ела со вчерашнего дня и, наверное, голодна, хотя и не замечает этого. Пора кончать с этим. Пора спускаться.

Она решительно поднялась на ноги и полезла наверх.

Какой был день? Она потеряла счет. Просто знала, что с ней творится что-то ужасное. Она карабкалась вверх уже несколько дней без сна и пищи. Она должна уже быть недалеко от вершины, но ведь этого не может быть. Никто еще не взбирался на К-2 в одиночку, без кислородного снаряжения. Глория знала, что ей суждено умереть тут голодной смертью. Чувствуя себя сильнее, чем когда-либо, понимала: это, конечно, иллюзия. Руки и ноги являли признаки истощения. Бедра становились тоньше колен. Но что-то по-прежнему толкало ее вперед.

Прямо под горным гребнем она обнаружила ледяной утес. Он располагался в узком ущелье, словно ледник в миниатюре. Увидев его, она перестала карабкаться и начала колоть лед ледорубом. Теперь ее движения были чисто механическими, даже цвета, даже запахи воспринимались по-другому. С каким непривычным умением она обкалывала глыбу, прокладывая путь вглубь. И пока она рубила лед, та часть сознания, которая еще принадлежала ей, отчаянно напряглась в последний раз. Это мог быть только костюм. Что же говорил продавец в «Эккертс»? «В течение года каждый солдат на нашей планете сможет надеть такой… Все крупные политические деятели захотят их иметь».

Внутри ледяной пещеры, которую она вырубила, она устроила выступ, а потом заложила вход, оставив лишь маленькое отверстие. После этого она принялась шлифовать стены, пока не отполировала их до зеркального блеска. В последних перед наступлением тьмы лучах солнца она увидела свое отражение в ледяной стене. Серую кожу, теперь ставшую почти черной, ужасающе истончившиеся руки и ноги. Самое страшное — она увидела плоский треугольник, расползающийся по лицу, треугольник, состоящий из тонких изогнутых мембран.

Она подошла к выступу и села, подтянув к подбородку большие узловатые коленки и обхватив ноги руками. Она закрыла глаза и пронзительно закричала. Она кричала долго, до тех пор, пока кожей не зарос рот.

Лорел Винтер Посол [5]

Лорел Винтер — писательница из Миннесоты, одна из немногих представительниц своего поколения, закончила сельскую школу, где все восемь классов вел один и тот же учитель. Она скучает по горам, однако ни за что на свете не станет жить более чем в десяти минутах от библиотеки. Ее муж постоянно приносит в дом что-нибудь интересное, и она никогда не знает, что будет сказано или сделано через минуту. То же и с детьми — восьмилетними двойняшками. Дом легче привести в нормальный вид, а детей — труднее, но гораздо интереснее.

Лорел написала «Посла», оказавшись на семинаре писателей в Висконсине. Тогда она и начала разрабатывать инопланетную тему. Эта идея сочеталась у нее с другой, которую она вынашивала на протяжении нескольких лет, — относительно общества с жесткими правилами касательно приема пищи. Первый рассказ Лорел в журнале F&SF («Бесконечный сироп», июнь, 1992) также был про еду.

Хозяйка сидела напротив Ким за устланным разноцветными полотенцами столом и чертила фигуры на поверхности жидкого сладкого масла. Кубок был тяжелый, с вывернутыми краями и тоненькими четырехпалыми ножками, которые лучами расходились, образуя подставку. Ким надеялась, что он был сделан из глины, а не из чего-то, бывшего когда-то живым.