Сверхдостижения. Работая меньше, добивайтесь большего - [75]

Так что повторяю: Бог не наградил Майкла Джордана выдающимися баскетбольными талантами. А теперь дослушайте мою мысль: и все же «Эм-Джей» – величайший баскетболист нашего времени, а может, и за всю историю этого вида спорта. Почему? Как получилось, что не самый лучший защитник и довольно средний бомбардир пять раз удостоился звания «Самый ценный игрок» НБА, а также снискал репутацию «баскетболиста на все времена» и самой знаменитой «Лысой башки» на свете? Может, он упорно тренировался? Ну да, в том смысле, что поднимался до уровня экстра-класса: играл с неистовым напором и страстью, с интенсивным фокусом внимания, с головой погружаясь «в настоящее» и «сложив все яйца в одну корзину». Прибавьте к этому его фантастическую самоуверенность и поразительное умение заряжаться энергией от собственного волнения. И все же в натуре Джордана имеется еще одна грань, характерная, думается мне, для любого выдающегося исполнителя в любой области:

артистизм и творческое начало.

И не в переносном, а в самом прямом смысле. То-то и поражает в плеяде таких великих спортсменов, как Майкл Джордан, что на глазах у миллионной толпы, под гнетом неимоверного стресса они демонстрируют исполнительское мастерство, не уступающее по уровню искусству выдающихся мастеров музыки, литературы, живописи, архитектуры. Вот параллели, которые не кажутся мне надуманными.

• Сервантес отправляет своего Дон Кихота и его верного оруженосца Санчо Пансу сражаться с ветряными мельницами и попутно изобретает принципиально новый жанр прозы – роман.

• В ранних работах Микеланджело Буонарроти явственно ощущается влияние живописи Джотто и Мазаччо. Но уже через несколько лет Микеланджело обретает свой самобытный и неповторимый стиль и дарит миру величайшие образцы скульптурного творчества – «Давида» и «Пьету». А потом будут «Моисей» и Сикстинская капелла, не говоря уже о других великолепных скульптурах и дивной красоты зданиях во Флоренции и Риме.

• В 12 лет ему прочили славу «второго Моцарта», но он стал Людвигом ван Бетховеном – единственным и неповторимым. Духовная мощь его натуры, темпераментная манера фортепианного исполнения и неистовая страстность, которой дышали произведения этого композитора, ознаменовали в музыке переход от классицизма к романтизму. Критиков и меломанов потрясла героико-трагическая Пятая симфония с ее грозным мотивом судьбы и патетическим накалом борьбы человека с силами зла. Бетховен революционизировал музыку на протяжении всего своего творчества, даже когда глухота окончательно отделила его от мира. Он первым из крупнейших композиторов использовал в симфоническом произведении человеческий голос в одном ряду с инструментами. В момент кульминации знаменитой Девятой симфонии (ре минор), ставшей вершиной творчества Бетховена, звучит величественный ликующий хорал на слова светлой оды «К радости» Шиллера.

• Критики отказывались воспринимать всерьез неповторимый архитектурный почерк испанца Антонио Гауди, сочетающий причудливо искривленные поверхности с нарядной колористикой, и в один голос утверждали, что он более уместен в живописи и скульптуре, нежели в городской архитектуре. Но это не помешало Гауди прокладывать свой путь. Он вдохнул новые мотивы в архитектурный облик центра Барселоны, принеся ей славу одного из красивейших городов мира. Ярый противник геометрических форм, Гауди спроектировал одно из своих уникальных творений вообще без единой ровной поверхности.

• Художник-импрессионист Винсент ван Гог изображал на своих полотнах знакомые образы окружающего мира и себя самого, но своеобразие творческого видения, пламенное чувство и необычная живописная манера вызывали неприятие современников. Слава пришла к ван Гогу только после смерти и – на века. Однако сегодня при виде золотеющих подсолнухов или убранного поля с виднеющимися там и тут стогами мы не задумываясь говорим: «Это в духе ван Гога».

• Пишущий на английском и французском языках прозаик, драматург и эссеист Сэмюэль Беккет 30 лет прозябал в безвестности. Мир признал его гениальность лишь в 1952 г., когда на парижской сцене прошла премьера его странноватой пьесы «В ожидании Годо», хотя не только публика, но и критики так до конца и не поняли заложенный в ней смысл. Но Беккет упорно шел своим путем, как будто слава для него ничего не значила, и продолжал создавать свои абсурдистские и вместе с тем проникнутые глубоким трагизмом пьесы. В одной рассказывается о пожилой паре, обитающей в мусорных баках, другая является почти монологом, причем героиню окутывает мрак, из которого луч света выхватывает лишь ее искаженные эмоциями губы. Казалось бы, произведениям Беккета с их мрачным пессимизмом и осознанием неотвратимости смерти так и не суждено снискать успех у публики, и его попытки выразить невыразимое неизбежно обрекают их создателя на забвение. Но тогда как объяснить Нобелевскую премию по литературе, которой Беккет удостоился в 1969 г.?

Этих великих мастеров роднят не только выдающийся талант, но и та особенная жажда творческого созидания, что рвалась наружу еще в те годы, когда они только обретали свое призвание, и уж подавно задолго до того, как их произведения получили мировое признание. Уверен, вам не составит труда продолжить этот список великих творцов, создававших божественные произведения буквально из ничего, движимых лишь силой творческого воображения и жаждой сказать новое слово в искусстве. Современная критика нередко принимала их творчество в штыки, а сами новаторы становились жертвами того, что искусствовед и арт-критик Роберт Хьюз назвал «шоком новизны». И все же ростки нового пробивались сквозь «асфальт» укоренившихся представлений. Они не только оказывали воздействие на характер творчества коллег по цеху, но и постепенно совершали переворот в мировоззрении простых смертных. Как заметил однажды драматург Бертольд Брехт, «искусство – не зеркало, отображающее реальность, а молот, формирующий ее».