Сверхдержава - [31]

— Ничего подобного. Специалисты у всех одни и те же. И бабки со всех берут одинаковые. По прейскуранту. Кроме того, все эти специалисты друг друга знают. Пиво пьют в бане, как вот мы сейчас с тобой. Обсуждают своих козлов-клиентов. И информацией обмениваются. Видел я, как все это делается.

— Ничего не понимаю! — Давила почесал мокрую лысину. — Слушай, Краев, но ведь твои клиенты всегда выигрывали, хотя они были самыми бесперспективными из всех! Значит, существование предвыборных технологий возможно, а ты — самый лучший специалист из всех!

— Знаешь, почему мои клиенты выигрывали? — тихо спросил Николай и даже обернулся, словно боялся, что их кто-то подслушивает. — Потому что они были самыми перспективными из всех! Только никто этого не понимал. Потому что у них не было бабок, а у нас сейчас все принято мерить на деньги. А мне плевать было на деньги, я выбирал тех клиентов, которых хотел. Я брался именно за них — самых лучших, только бедных! И все, что я делал, — это умело подчеркивал их хорошие качества. Дело не во мне. Дело в клиентах.

— А что же делают все эти имиджмейкеры?

— Гребут бабки. Занимаются кипучей деятельностью по производству видимости работы. Дают ценные советы: если ты носишь красный галстук, обязательно сменить на желтый или в синюю полосочку. Если у тебя зачес правый, то сменить на левый. Или наоборот. Но главная работа сейчас — это слив компромата. В профессиональной среде такое как бы не очень уважается, все бьют себя в грудь и клянутся, что работают только чистыми методами, в отличие от конкурентов. Но на самом деле сейчас это единственный метод борьбы. Компромат даже не собирают, как это было раньше. Его просто придумывают. И чем тупее, тем лучше. Для нашего тупого электората — в самый раз.

— Ты меня вконец запутал. Для чего же нужны тогда все эти предвыборные специалисты?

— В основном это конторы по отмыванию предвыборных денег. Если у тебя есть канал, откуда можно скачать деньги, чтобы потом списать часть их на пиар, а основное присвоить себе, — толк есть. Также есть толк, если кандидат — такое дерьмо, что единственный шанс выиграть — показать, что остальные кандидаты еще большее дерьмо, чем он сам. И то и другое нас не интересует.

— Так с чего же начать?

— Я же тебе сказал — с кандидата. Нам надо подобрать правильного кандидата и работать с ним.

— Кандидата куда?

— В президенты Российской Федерации.

— В президенты?! Президенты России?! — Невероятно, но Давила растерялся. Похоже, он не был готов к такому масштабу. — Президент России!.. Ну ты замахнулся, брат!

— А ты чего хотел?

— Ну, в Думу, естественно. Протащить туда несколько наших людей. А там уж начинать свою деятельность — потихонечку, полегонечку.

— Это без толку. Можно, конечно, успеть зарегистрировать кандидата, даже провести его в Думу. Но это ничего не даст. Я уж и не помню, сколько человек я протащил в этот отстойник, называемый нашим парламентом. Если ты хочешь действительно изменить что-то в системе, есть только один путь, хотя и весьма иллюзорный. Оставлена одна лазейка — как пережиток демократии. Это выборы президента. Они всеобщие и одноразовые. Их труднее подделать.

— Нет. Нет… — Давила удрученно качал головой, теребил запотевшие от волнения очки. — На президента мы не потянем. Это ж какую силу нужно иметь за спиной! Президент давно запланирован сверху… Ничего не выйдет.

— Вот тут ты ошибаешься. Вспомни историю. На фоне бюрократических мирных смен власти неизбежно происходят резкие повороты. И всегда после этого на троне оказывается провинциал, а не ставленник прежних властей. Вспомни: малочисленные большевики во главе с картавым лысым человечком скидывают династию Романовых. Маленький сухорукий грузин Джугашвили расстреливает весь съезд — самых уважаемых в стране людей. Ельцин — прораб из провинции — вылезает и валит Горбачева. Председатель колхоза Лукашенко обыгрывает на выборах тех, кто полностью уверен в победе. Полной иллюзией является то, что нужны огромные силы и средства. Нужен человек. И нужен особый путь этого человека. Учти — эффект новизны может сработать только один раз. А дальше все зависит только от этого человека. От того, с какой командой он будет работать.

— И кто же будет этим человеком? — спросил Давила. — Кто будет нашим кандидатом в президенты? Я, что ли?

Видно было, что ему отчаянно не хотелось идти в президенты. И уже этим он был приятен Краеву. Если бы Давила стал рваться в президенты, Николай бросил бы всю эту затею сразу.

— Нет, ты не подойдешь, — успокоил его Николай. — Ты мог бы завоевать немало голосов. Есть у тебя харизматика. Но на президента не потянешь. Во-первых, ты слишком толстый и умный, Давила. Отощавший народ за такого не проголосует. Вспомни, как прокатили Гайдара. Во-вторых, ты — принципиальный антикоммунист. Это тоже распугает электорат. Не подходишь.

— Слава Богу. — Жуков облегченно вздохнул. — А кто тогда?

— Слушай все по порядку. Есть у меня идея. Не знаю, сыграет она или нет. В принципе она достаточно безумна, чтобы оказаться действующей.

— Снова какая-нибудь суперпередача?

— Нет. Ты же знаешь, в чьих руках телевидение. Телеэфир нам зарубят сразу же, как только увидят, во что это выливается. К тому же телевидение безумно дорого, мы этого не потянем. Нам надо сделать все исподтишка, нетрадиционным способом. Чтобы никто не воспринял это всерьез. А когда свершится, нашим противникам уже будет поздно что-то предпринимать. Миллионы избирателей уже будут заражены нашей идеей. И чем больше будет давление на них со стороны тех, кто довел нашу страну до такого состояния, тем больше они будут убеждаться, что эти идеи правильные. И будут голосовать за нашего человека.