Сверхчеловек. Автобиография Иисуса Христа - [73]

Затем я вылепил кукле увесистый зайин. На всякий случай я сразу сделал его возбужденным, ведь глиняный зайин не способен встать сам, а лишать свое творение такой важной функции я не хотел.

После этого костяной иглой я уколол свой безымянный палец на левой руке и выдавил каплю крови в рот кукле.

Известно, что если хочешь создать человекоподобное существо, прежде всего надо вдохнуть в него страсти, но как именно это осуществить – creator[101] выбирает сам, исходя из ситуации, предназначения куклы и доступных материалов. Я решил сделать так, чтобы моя кукла пропиталась страстями, была запеленута в них. Семь – минимальное количество страстей, с которыми существо похоже на человека. Поэтому я разложил на полу семь отрезов ткани и вынул первого голубя из клетки. Держа голубя правой рукой, левой я резким движением оторвал ему голову и брызнувшей из тельца птицы струей крови написал на первом куске ткани:

равнодушие

Умерщвляя одну птицу за другой, я начертал на оставшихся отрезах материи еще шесть формул:

глупость

тщеславие

невежливость

скорбь малая

скорбь большая

тупое упрямство

При помощи Иуды и Матфея я обмотал глиняное тело этими кусками ткани.

Осталось только сделать кукле бороду. У Лазаря она была светлой. Я снова послал Иуду в город найти где-нибудь пакли. Он убежал, вскоре вернулся с паклей, и у куклы появилась достоверная борода. Лазарь был лысым, поэтому имитировать волосы на голове не потребовалось.

Завернутый в кровавые тряпки и готовый восстать к жизни, глиняный Лазарь лежал перед нами. Капля моей крови должна была в десятки раз усилить птичью кровь и, соответственно, мощь страстей.

Мы облачили куклу в одежду, оставшуюся от Лазаря.

Новый Лазарь был слеплен и одет, и оставалось главное: я должен был прочитать над глиняным телом заговор, чтобы духи земли вселились в него и заставили двигаться. Я очень надеялся, что у меня это получится, и жалел, что раньше никогда не тренировался в этом деле. Методику я узнал из подлинной рукописи великого ученого Абрама Эмалинейского, которая однажды попала ко мне в руки, когда я гостил в Киренаике у одного просвещенного халдея. Я просил его продать мне эти свитки, он отказался, но я, благодаря хорошей памяти, дословно запомнил все почти целиком.

Стоя у изголовья ложа, я начертал костяной иглой на глиняном лбу куклы слово «эмет»[102] и произнес нараспев:

– Кипучие духи вулканической почвы! Во имя чужих страданий утоляю вашу жажду воплощения! Войдите в это сладкое тело! Растворитесь в нем, как соли в воде! Пусть легионы огней станут одним огнем! Вас ждет живое яйцо и кровь мужчины! Выходите сквозь скорлупу земли! Бушуйте, вибрируйте! Силой мучений проклятых! Светозарная ярость! Вибрируйте!

Кукла начала шевелиться, но это выглядело так, будто кто-то невидимый дергал за незримые нити, проверяя, работает ли нога, рука, поворачивается ли голова. Из горла глиняного Лазаря вырвался первый звук – что-то булькнуло, и немного серой жижи стекло по его красной щеке.

Заклинание действовало! Я вскрикнул от радости, ведь мне удалось оживить куклу с первого раза, но Иуда побледнел и попятился к выходу, а Матфей охнул и взялся за сердце. Меня это повеселило.

Но кукла пока еще была нема и подобна глиняной табличке, на которую предстояло нанести слова с помощью вибрации моего голоса. Требовалась тишина, чтобы кукла не запомнила случайные ненужные звуки. Я сказал Иуде и Матфею, чтобы они пошли в сад и сидели там тихо со всеми остальными.

Оставшись один, я произнес формулу «Ab ovo audi mei»[103], с которой следовало начать этот процесс, а затем стал медленно говорить, понизив голос:

– Я Лазарь… Это чудо… Истинно говорю вам!..

Кукла беззвучно шевелила губами, повторяя за мной. Это означало, что слова запечатлевались в структуре глины.

– Приветствую вас… Да будут дни ваши долгими и счастливыми… Окропите меня водой… Возлюбите Господа… Анафема, – диктовал я.

Когда я заканчивал произносить наиболее любимые мной цитаты из Торы, в комнату зашла Магдалина, села у моих ног и прошептала:

– Йесус, я хочу тебя.

– Уйди, бестия, не сейчас, – ответил я тихо, чтобы не услышал глиняный Лазарь. – Твоя похоть безмерна… Тише…

Состроив обиженную гримасу, Магдалина удалилась.

– Жаждущие, идите и всё берите без платы! – продолжал я, произнося замечательные слова пророка Исайи. – Идите и берите без серебра и платы вино и молоко!

А еще добавил угрозу, которую так полюбили все новоявленные пророки Израиля, даже самые бездарные:

– Внемлите! Падут стены Иерусалима!

Вдобавок к этому я научил его нескольким фразам, которые должны были укрепить мой авторитет: «Кто не верит Йесусу, лучше бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской» и «Оставьте свое имущество, ибо первые станут последними, а последние первыми, как сказал Йесус Нацеретянин».

Я чувствовал себя отцом, который учит ребенка первым словам, поэтому добавил к скромному вокабуляриуму куклы: «Я люблю тебя, отец мой».

Наконец я повелительно сказал:

– Лазарь, встань и иди!

Он приподнялся и сел. Я накинул ему на голову капюшон. Напялил ему на ноги сандалии.

К этому моменту за воротами дома собралась огромная толпа из жителей Вифании, среди них я увидел раввинов и даже несколько солдат. Ситуация была опасной – меня могли обвинить в чем-нибудь. Следовало скорее выпускать куклу к народу.