Сверх всякой меры - [21]

Лизетт смотрела на нее молча, без эмоций. Она не дрогнула, когда губы Элизабет прильнули к ее горлу. Раздался лишь тихий, едва слышный звук, словно разорвалась девственная плева, а вслед за ним – мягкий шелест сосущих губ.

Неожиданно Элизабет оторвалась от своей жертвы с невнятным криком боли. С запятнанными алым губами она уставилась на Лизетт в замешательстве и страхе. Лизетт, у которой из раны на горле струилась кровь, смотрела на женщину с улыбкой жестокой ненависти.

– Что ты такое, Лизетт Сэйриг?

– Я Элизабет Бересфорд. – Голос Лизетт был суров и неумолим. – В другой жизни ты изгнала мою душу из моего тела и похитила мою плоть для себя. Теперь я вернулась, чтобы получить назад то, что когда-то принадлежало мне.

Элизабет хотела отскочить, но руки Лизетт внезапно обняли ее со страшной силой, притягивая к себе, – их нагие тела сплелись в жуткой пародии на двух любовников в момент наивысшего наслаждения.

Но крик, эхом отозвавшийся в ночи, не был криком экстаза.

При звуке крика – впоследствии они так и не пришли к единому мнению, два голоса кричали или только один – инспектор Брэдли прекратил выслушивать разгневанные протесты горничной и, оттолкнув ее, ворвался в дом.

– Наверх! Бегом!

Но приказ оказался лишним. Доктор Магнус уже пронесся мимо него и бросился вверх по лестнице.

– Думаю, это на следующем этаже! Проверьте все комнаты!

Позже он проклинал себя за то, что не оставил человека у двери, ибо к тому времени, как способность мыслить рационально вернулась к инспектору, в доме не осталось и следа слуг.

В спальне хозяйки в конце коридора третьего этажа, за пологом широкой кровати, они обнаружили два тела. Одно принадлежало только что убитой девушке: оно купалось в крови, вытекшей из разорванного горла, – возможно, крови было слишком много для одного тела. Другое представляло собой иссохшую мумию, мертвую уже очень много лет. Руки и ноги погибшей девушки непристойно обнимали рассыпающийся труп, лежащий на ней, а ее зубы в предсмертном спазме сомкнулись на горле древней покойницы. На глазах задохнувшихся от ужаса людей мумия развалилась клочьями волос и кусками ломкой кожи.

Сержант Уортон отвернулся, и его вырвало на пол.

– Я должен принести вам искренние извинения, доктор Магнус, – мрачно произнес инспектор Брэдли. – Вы были правы. Ритуальное убийство бандой больных дегенератов. Сержант! Прекратите немедленно и предоставьте мне полную информацию на Бет Гаррингтон. И тащите сюда каждого, кого найдете здесь. Пошевеливайтесь!

– Если бы я только вовремя понял, – пробормотал доктор Магнус. Кажется, он находился на грани обморока.

– Нет, это я должен был раньше прислушаться к вам! – рявкнул Брэдли. – Мы могли успеть предотвратить это. Эти дьяволы, должно быть, смылись через какой-нибудь черный ход, когда услышали, что мы ворвались. Признаюсь, я напортачил.

– Видите ли, она была вампиром, – сказал доктор Магнус пустым голосом, пытаясь объяснить. – Вампир теряет душу, когда становится немертвым существом. Но душа бессмертна; она живет, даже когда ее предыдущая инкарнация превратилась в бездушного демона. Душа Элизабет Бересфорд жила, пока Элизабет Бересфорд не отыскала ее реинкарнацию в Лизетт Сэйриг. Понимаете? Элизабет Бересфорд встретилась с собственной реинкарнацией, что повлекло разрушение их обеих.

Инспектор Брэдли слушал вполуха.

– Доктор Магнус, вы сделали все, что могли. Думаю, вам лучше спуститься в машину с сержантом Уортоном и отдохнуть до прибытия «скорой».

– Но вы же видите, что я прав! Должны видеть! – взмолился доктор Магнус. Безумие плясало в его глазах. – Если душа бессмертна, то для нее время не имеет значения. Элизабет Бересфорд преследовала саму себя.