«В “Маяк” не вернусь, пока не закончу роман», – думал я.
«А закончу – и подавно не вернусь!» – думал я.
«Вы в самом деле считаете, что причиной всего стала свечка?»
«Свечка»…
Я на эту «Свечку» потратил лет жизни больше, чем пальцев на руках, потерял здоровье, у меня умерла Груша…
Хочешь, чтобы я потерял последнее?
Да я без тебя знаю, что «Война и мир» написан завтра, я с самого начала знал, что мой роман никому не нужен – ни демократам, ни недемократам, ни православным, ни неправославным, а про остальных и подавно не говорю!
«Мне нужен», – жена.
Ну вот так и будем жить – я буду писать, а ты будешь читать.
Но я даже определенную пользу из него для себя извлек…
Какую?
А такую, что перестал презирать букву «ы», потому что она вторая в слове «ты», бояться цифры «4» тоже практически перестал, да и на кавычки мне, в общем, уже наплевать.
Что еще?
А разве этого мало?!
До отхода парома оставалось пять минут, ехать десять, а белоглазый гад ждать не станет.
– Пять минут! Пять минут! – заорал я во все горло, чтобы заглушить свои горестные мысли.
Впереди был ровный участок дороги, и я придавил, но как только «Василек» набрал предельную для себя скорость, увидел вдруг идущего в сторону «Маяка» по лесной тропе человека. Он шел быстро, подавшись вперед, не обращая внимания на пролетающую мимо машину.
Я не успел его разглядеть, не успел понять – кто.
Жил, Шиш, отец?
Отец?!
Сбросив газ и не тормозя, я остановился, не сводя взгляда с зеркала заднего обзора.
За деревьями видно его уже не было.
«А тебе-то что?» – сердито подумал я и, утопив педаль газа и беспрерывно сигналя, помчался к Реке.
Ну и ладно, думал я, подскакивая на ухабах, ну и пусть – какой сам, такой и герой, какой автор, такой и роман, зато он у меня большой, в четырех частях, с приложениями и эпилогом, хотя можно целиком не читать, достаточно любую часть прочитать, достаточно одно название прочитать – нашел, чем гордиться, дурак.
