"Сварщик" с Юноны - [3]

Я переваривал. Севшим голосом уточнил: "А год – то сейчас какой?" – "Год 1806 от Рождества Христова, 26 марта", – удивлённо отвечали справа. – "Нифига себе", – промямлил я. – "Так стало быть мы сейчас в Сан – Франциско", – заключил полуутвердительно, полувопросительно. – "Да, – с ноткой удивления подтвердил камергер. – Но откуда Вам сие известно?" – "Ууу, – выдохнул я. И попытался поджать губы. немножко это получилось. Но вопрос собеседника до поры пропустил мимо ушей: – Что-то не верится". – "Хм, глядите", – попался на мою уловку, пробурчал камергер приподнимаясь и делая движение к выходу.

Собственно так я и задумывал, но такого проворства от владельца тела не ожидал. Меня на ватных ногах повело и вялыми пальцами я судорожно хватанул за столешницу.

Резанов плюхнулся обратно: "Нет, так не пойдёт. – Отдышался, продолжил: – Неуклюжий стал, члены хлипкие", – буркнул оправдываясь. – "Да похоже мы с Вами одним телом обои рулить пытаемся. Как в лодке каждый своим веслом. Эдак мы далеко не уплывем… Надо договориться, а то беда".

Резанов помедлил, затем спросил: "Скажите, как к Вам обращаться?" – "Ну что ж, извольте. Меня зовут Савинов Сергей Юрьевич. Друзья зовут Савелий, можете и Вы так, – обозначил я наши желательные взаимоотношения. – А остальное расскажу, когда удостоверюсь в Ваших словах. Ведь это справедливо, не находите? – и, помедлив добавил: – Вот что, коль скоро мы с Вами оба в одном и том же теле, а Вы, насколько я понимаю его хозяин, а я всего лишь гость, то давайте – ка мы станем поступать так: будем договариваться обо всём. И когда кому – либо что – то надо сделать, другой в этот момент будет как – бы затаиваться. Вот сейчас я попробую затихариться, а Вы тогда уж Вставайте Идите смотрите. Я – то наверное всё это Вашими глазами увижу". – "Доброе решение, – согласился Резанов. – Ну, я начинаю", – осторожно, будто ревматик, поднялся и словно по минному полю двинулся к выходу.

За крепостной стеной медленно повел глазами, озирая окрестности, давая мне время на осмысление.

Я остолбенел. Нет, то что парусники в бухте это ерунда – парусники и в мое время такие. Крепостную стену и бойницы – в мое время можно увидеть в таком ракурсе. Но вот то, что отсутствует знаменитый на весь мир мост "Золотые Ворота" – словно пыльным мешком по голове шандарахнуло. И уж совсем пустяком показалось, что нет ни небоскребов, громоздившихся в 21 веке на холмах Сан-Франциско, ни мощных причальных сооружений, а вместо них неказистые деревянные мостки, Похожие на виденные в детстве на речушках в маленьких городках, с которых ребятишки купались, рыбу ловили, а хозяйки полоскали белье. За ними крошечная, по сравнению с размерами необъятной бухты, Деревушка.

Потрясенный я выдохнул. И почуял беспокойство справа: будто владелец тела тоже что – то увидел. Но он промолчал. И я горько усмехнулся про себя: «Сбегал за хлебушком называется», – но в следующий момент собрался:

"А – это, стало быть, – я ткнул взглядом в сторону судна побольше: «Юнона». Капитан лейтенант Хвостов Николай Александрович по – моему. А вон – то «Авось». Там командует мичман Давыдов. И, Судя по тому, что оба судна под погрузкой, раз вокруг снуют лодки, Вы с Кончитой помолвлены". – "Именно так", – кивнул Резанов. И снова попытался повернуть голову влево, чтобы взглянуть на меня. Да где там!

"Мммдааа, вашбродь", – задумчиво протянул я. – "Вашбродь? – сдвинул брови Резанов. – Так Вы, что же, стало быть из нижних чинов?" – "Да это как сказать, – хмыкнул я, – Можно сказать и так. А вообще Николай Петрович, в моё время, – сделал ударение на слове "моё", – нижних чинов как таковых нет. Как нет и верхнего сословия. То есть дворян". – "Как это так?" – "Да вот так", – я как смог развёл руками.

"Постойте, постойте, а император? Император же дворянин!" – Резанов думал что поймал меня "за руку". – "Видите ли, Николай Петрович, ровно через 111 лет – Ну, чуть – чуть раньше, в феврале 1917 года Император Николай II будет низложен… А через год его вместе с семьёй в Екатеринбурге заколют штыками австрийские военнопленные".

Ноги Резанова, а значит и мои, от такой скверной новости подкосились и я пожалел, что заранее не попросил вернуться в беседку чтобы поговорить спокойной обстановке.

Словно боксерскими перчатками, как учил когда-то тренер, я растёр щёки, нос, лоб чтобы пригнать кровь со свежим кислородом к голове и быстро взбодриться. Подействовало! Попутчик видимо тоже что-то предпринял, потому что достаточно быстро оправился и, держась рукой за сердце сам поплёлся назад.

Рухнул на серый щербатый камень скамьи, откинулся на стену: "Что-то мне Вам не верится", – устало произнес он. – "Ну… Давайте сейчас не будем об этом… Вы спросили про нижних чинов… Так я капитан, офицер то бишь. Но в моё время офицером может стать любой. Даже женщины есть офицеры. Не много, но есть". – "Да ладно, – отмахнулся хозяин тела. Но в голосе прорезалось неподдельное любопытство, – Это уж Вы, сударь, завираетесь". – "Дааа, понимаю, Вам в это трудно поверить, как-нибудь порасскажу, сейчас просто поверьте на слово. Послушайте! – осенило меня, – Николай Петрович, предлагаю для упрощения перейти на "Ты". Сама жизнь нас к этому подталкивает. А?"