"Сварщик" с Юноны - [2]

26 марта 1806 года.

Николай Петрович Резанов, директор Русско-Американской пушной компании, окинул взглядом бухту сан-франциско.

Удовлетворенно пошевелил губами: Юнона и Авось под погрузкой. Теперь Аляске продовольствия до нового урожая хватит. Пора к Кончите, и вступил на шаткий мосток.

Ноги сделались ватными, сердце заметалось чижом в клетке, к горлу подступил тошнотворный ком и чудилось, будто внизу разверзлась пропасть.

Высоты Резанов с малолетства боялся.

Ещё когда с ребятишками в родовом имении бросался с крутого обрыва в реку. До крови прикусывал губы одолевая страх, ибо дворянину трусить не престало, но прыгал наравне со всеми. Вот ведь позже ни сабельных кавалерийских сшибок с рубками до хрипоты, ни многодневных изматывающих штормов не страшился, а тут.

А тут граф нетвердой рукой достал платок, промокнул градины пота и упрямо двинулся через крепостной ров. Только побелевшие костяшки пальцев, сжимающих эфес шпаги выдавали его душевное состояние.

Взглядом уцепился за ромашку на противоположеной стороне и брел словно во сне.

Перебрался, но отдыхать не стал. Духота днем в Калифорнии стояла неистовая, куда там Новоархангельску в Русской Америке. Хотя сейчас, по весне, вечерами без плаща зябко.

Камергер, принужденный придерживаться приличий в одеянии страдал поболее матросов. Поэтому на солнцепеке не остался, а поскорее юркнул за стену, в спасительную тень. Здесь уж и остановился отдышаться в беседке.

Но едва опустился на шероховатую каменную скамью, как перед глазами всё поплыло и следом погрузилось во тьму…

Очнулся я, как показалось сразу.

В груди саднило: "Вот это молнией приложило!" – подумал, потянулся растереть. Рука словно протез.

Коснулся чего-то шершавого, зацепился ногтем как будто за отворот, соскользнул. Начала подниматься озадаченная мысль: "Что за фигня? Ногти-то откуда? Их же оторвало вместе с кончиками пальцев!". Но додумать не успел.

Отвлекла меня отчётливо слышимая гортанная перекличка словно бы по-испански. В школе и погранучилище учил английский, на службе пришлось заняться французским, но легко различаю основные европейские языки. Вот разве что испанский с португальским спутаю… Напряг слух – нет, всё-таки испанский.

Но удивиться и тут не нашлось секунды: пронзительно заныла чайка, показалось что прямо над ухом.

Голова сама собой задралась! Кое-как, шея-то слушалась со скрипом. И в рефлекторно распахнутые глаза ударил ослепительный свет!

Сердце забухало в ушах, а в мозгу билась только одна мысль: "Как? Я же после подрыва слепой!"

"Сон что ли?!" – от услышанного и увиденного усомнился в реальности происходящего. И не нашёл лучшей проверки как ущипнуть себя за бедро.

Пальцы тоже подчинялись еле-еле, поэтому резкой боли не получилось, но всё-таки шкрябание как котенок лапкой почувствовал. Спустя пару секунд справа на плечо кто-то внезапно навалился, задышал в ухо. Тяжело, с одышкой.

От неожиданности я отшатнулся.

Ну как отшатнулся. Попытался.

И с матюгами едва не сверзся со скамейки.

К счастью тот, второй, расторопно ухватился за столешницу.

Хотел поглядеть на него, но вопреки усилиям голова повернулась не вправо, а влево. Этот незнакомец, как я понял, управляет мною как тряпичной куклой-марионеткой, офигеть!

– Изыди нечистый! – проговорил мой рот требовательным, нисколько не испуганным баритоном. Довольно приятный, хорошо поставленный – как-то слышал такой в театре, когда нас курсом в погранучилище водили на спектакль.

– Иээээ коровья морда! – не нашел ничего умнее я.

Дальнейшее наблюдателю со стороны напомнило бы сцену у фонтана из "Золотого теленка" между Паниковским и Шурой Балагановым, когда они друг друга толкали и выясняли кто есть кто.

А если бы эту картину увидел кто – либо из местных жителей, то поразился бы странным кривляниям с бессвязными разноголосыми выкриками в исполнении русского посланника.

Но я это уж потом так вспоминал. А тогда было не до смеха.

Тот, второй, хотя и задыхался явно лучше владел телом. Что меня злило и заставляло предпринимать всё новые и новые попытки. Молодость победила.

Соперник выдохся и отступился. Однако едва отдышавшись дипломатично осведомился: – Кто вы сударь?

"Хорошенькое дело!" – возмутился я про себя. Но визави тем не менее каким-то образом меня услышал, потому что пожал плечами.

"Это чтоже, мы разговариваем каждый про себя, но друг друга слышим? – спросил собеседник, – Похоже на то… – подтвердил я".

Мне это понравилось, не люблю слабых противников, только сильные разжигают азарт, позволяют играть с удовольствием. Поэтому задумался прежде чем ответить.

Я уже сообразил, что кто-то законопатил меня в чужое тело. Из того, что костюм на нём старинный, а речь старомодная, догадался что скорее всего я очутился в прошлом. Где? Когда?

Да нет, не верил я во всяческие волшебство и чудеса, но факт оставался фактом. И Поэтому решил выведать побольше, чтобы знать как ответить лучше:

"Позвольте, сударь, но не находите ли Вы, что не слишком вежливо спрашивать у человека кто он не назвавшись самому?" – "Ваша правда, – легко согласился неизвестный, причем говорил также не раскрывая рта, – Тогда Позвольте представиться: камергер двора его Императорского величества Александра I. И директор русско – американской компании граф Николай Петрович Резанов к Вашим услугам".