Свами Вивекананда: вибрации высокой частоты. Рамана Махарши: через три смерти (сборник) - [25]

Рамакришна когда-то называл Вивекананду «мечом, выхваченным из ножен», и он воистину рассекал преграды, почти не притупляясь со временем. Как ни смешно, но иногда за передвижениями Вивекананды с группой западных учеников следила даже полиция, особенно настороженно относившаяся к его связи с Сестрой Ниведитой, которая в шутку называла государство «обезумевшим».

Не все гладко проходило у Вивекананды и с учениками, а зачастую между ними развивался «конфликт личностей», ибо он старался постепенно «индуинизировать» их мировоззрение. Особенно тяжело было привыкнуть им к действиям без всякого плана, которые казались западному разуму хаотичными и бесцельными. Но мало-помалу, живя в отблесках его неустанного горения высшими идеалами, они поняли, что видимая беспорядочность исходит из вечной истины, а предшествующая ей «пустота» уединения и молчания – лучший способ стяжать знание о саморазвитии. Сестра Ниведита записала в дневнике, что ничто не показывает пропасть между западным и восточным образом мышления лучше, чем отношение к одиночеству. Европейцы убеждены, что если человека оставить на двадцать лет на необитаемом острове, то он превратится в идиота, тогда как индийцы уверены, что, проведя годы в пещере, человек достигнет осознания Высшей Самости и выйдет просветленным!

Вероятно, ученики привыкали спорить с Вивеканандой еще и потому, что он вовсе не держался как гуру – надменно и недоступно, а часто превращался в весельчака, щедро сыпавшего шутками. Такое поведение шокировало многих еще на Западе, и некий священник даже осмелился упрекнуть его: «Свами, вы же религиозный проповедник! Вам не подобает вести себя, подобно простолюдину! Это повредит вашей миссии!» Но Вивекананда ничуть не смутился: «Все мы – дети Блаженства и Света! Так с какой стати надевать похоронные одежды?»

В окружении западных учеников Вивекананда не был недоступен для индийцев, и встречи с ним в Гималаях преображали судьбы искателей истины. Так, профессор математики в Лахоре принял санньясу под именем Свами Тиртха Рам, начал проповедовать веданту в Индии и Америке, обрел множество последователей и стал широко известен в мире, – и все это произошло под влиянием идей и личности Вивекананды. Присоединившись ненадолго к группе, будущий Тиртха Рам внимал учителю, а перед расставанием преподнес ему золотые часы. Вивекананда принял их с благодарностью, но сразу же положил обратно в карман Тиртхи Рама, пояснив: «Славный подарок, друг мой! Я буду носить их здесь – в твоем кармане…»

В другой раз Вивекананда встретил мусульманина, который по духу был подлинным адвайта-ведантистом, ибо видел мир в свете недвойственности. Тот был настолько потрясен личностью учителя, что от всего сердца воскликнул: «Свами, когда тебя начнут почитать как Аватара – воплощение Господа, не забывай, что именно я, Мохаммедан, был первым!» Горячая преданность выражалась в том, что он стал представляться учеником под именем Мохаммедананда, где «ананда» – обычное прибавление «блаженный» к имени санньясина в индуизме, а сам учитель писал: «Истина адвайты – последнее слово вероисповедания, позволяющее взирать на все религии с любовью. Для нашей родины единение двух великих систем – индуизма и ислама, сращивание головы веданты с телом мусульманства, – единственная надежда…»

Всплывали из забвения и старые имена, ибо многие, с кем Вивекананда был близок в юности, искали встречи с ним в период его громкой славы, и он вспоминал и принимал даже тех, с кем виделся лишь мельком много лет назад. Однажды, когда Вивекананда находился в Алморе, его разыскал там Ашвиникумар Датта – патриот Бенгалии, почитавшийся народом как святой. Постучав в двери, он громко позвал: «Здесь ли Нарен?» Молодой монах ответил, как положено «по уставу» отречения от мира: «Нет, сэр, Нарена здесь нет. Тот человек давным-давно умер, а есть только Свами Вивекананда!» Переговоры достигли слуха самого «покойника», и он сразу поспешил пригласить гостя в дом, который напомнил ему сцену пятнадцатилетней давности, когда Рамакришна просил Ашвиникумара побеседовать с «дорогим его сердцу Нареном», но тот куда-то очень спешил. «Нехорошо пренебрегать просьбой учителя», – заключил посетитель, не слишком рассчитывая быть узнанным, но к его изумлению Вивекананда принялся извиняться, с точностью восстановив в памяти события того дня…

Однако старые знакомые не только приходили повидаться, но и уходили насовсем – из жизни, ибо многие состарились или и вовсе «переболели» воплощением. Наибольшую скорбь вызвало у Вивекананды известие об уходе из мира Пахвари Бабы, которого он любил почти как самого Рамакришну. Выйдя к западным ученикам с письмом в руках и потемневшим лицом, он сам нарушил тягостное молчание: «Пахвари Баба завершил жертвоприношение Господу, предав священному огню свое тело!» Смысл был ясен: обычно самосожжение в индуизме совершает подвижник, достигший слияния с Господом и не нуждающийся больше в человеческом теле. Освобождение принимается окружающими с благоговением, но тень на лице Вивекананды выдавала его мнение о личном мукти…

Стремление к уединению с Матерью